«Русские, правда, здесь редкие птицы,но залетают и к нам, дон Еухенио.Может, прибавит вам вдохновениято, что был у нас русский писатель — Смирнов[8].Веселый был человек. Лихо бил на лице комаров». —«Какой из Смирновых?» — «Серхио. А дальше трудней – Серхевич.Я его не читал никогда, но вообще компаньеро сердечный.Его книг у нас не было, но как внимания знакион оставил нам несколько слов не на книжке своей, а на Пастернаке…»Потрясенно раскрыв «Доктор Живаго», я вправду увидел автограф, да и несколько слов, я сказал бы так — пышноватенько добрых.Что-то вроде: «От имени советских писателей столицы ярад, что вижу здесь книгу нашего классика. Вива, Летиция!»
Мой Вергилий, не знавший подробностей нашего ада,чуть замявшись, спросил: «Дон Еухенио, вам это явно читать тяжело. Ну а может, не надо?» —«Спас он многих героев из тюрем… — ответил я с чувством стыда и печали.После стал председателем сборища, где Пастернака тогда исключали…»И ответил Вергилий подавленно и сокровенно:«Я, как библиофил, понимаю, что книга c автографом этим — бесценна».
Так Россия на Амазоньиотыскала петлистый мой след.Вновь я в ней оказался как в зоне,из которой мне выхода нет.
И не надо… В ней корни мои.Шар земной полон с нею свиданий.Это зона моих страданий,это зона моей любви.Но зачем она так меня мучитв своих стольких «зачем», «почему»?Наше прошлое плохо нас учит —нам учиться бы будущему.
Человек этот, злу понадобясь,струсил, трусом не быв на войне,и, быть может, оставив ту надпись,был он искренен в глубине.Почему до преступной нелепостион дошел – ведь когда-то он спаснаших пленных бойцов Брестской крепости,что в предателях слыли у нас?И зачем, если в джунглях покаялся,Пастернака когда-то предав,после предал Булата, показываясвою боеготовность в рядах?В искушеньях таких есть бесовское.Я беззлобно горюю над ним.Мы готовностью нашей к бессовестностисвою совесть не сохраним.
«Что проснулся? Приснилось страшное?» —Дора вздрагивает на краюи, потягиваясь, меня спрашивает:
«Хочешь песенку напою?»Кто придумал такую драму —нет такого еще драмодела…Дора, напоминая мне маму,спела песенку «Дормидера».Ведь недаром в любом поколеньиесть у любящих женщин в кровиэто чувство усыновленья,а без этого нету любви.Песня Доры была перуанской.Дора этой бессонной ночьюутешать меня порывалась,только вот получалось не очень.
«Dormi, dormi, dormidera[9]…Ты ведь сонная трава,ты за всеми приглядела,никого не отравя.Всем, кому от слез не спится,помогаешь видеть сны,но тяжки твои ресницыи глаза от слез тесны». —«Dormi, dormi, dormidera…А не то сойдешь с ума,ведь тебе до всех есть дело,поспала бы хоть сама. Но ты дела не забудешь.Вряд ли мы уговорим.Если спать сама ты будешь,не поможешь спать другим».
Dormi, dormi, dormidera…Ходят страхи у ворот.Если совесть есть и вера,значит, мир не пропадет.
Когда прилетели мы с Дорой в Летицию,там были пугающие чудеса:все индианки морщинолицыервали серебряные волосаи завывающей пестрой кучейна аэродромчике бились в падучей,и слезопады катились из глаз,скулили собаки, всем жалобно вторя, —ну, словом, народного общего горябыл самодеятельный показ.
И я спросил, почему вы плачетеи ваших слез совершенно не прячете?
И старый индеец сказал: «Мы дети те,
которые знают — вы скоро у-е-де-те.Поэтому мы и рыдаем,но скоренько отстрадаем.А за обьяснение этос вас песо, сеньор el poeta…»
вернутьсяСергей Сергеевич Смирнов (1915–1976) – автор исследовательских очерковых книг о защитниках Брестской крепости, героически сражавшихся в 1941 году. Многие из тех, кто тогда уцелел, но оказался в плену, были впоследствии осуждены как предатели – таков был приказ Сталина. Именно Смирнов начал восстанавливать их добрые имена. Получил за это Ленинскую премию. Однако его репутацию омрачило участие в травле Бориса Пастернака, подпись под письмом, шельмовавшим академика А. Д. Сахарова, попытка исключить из партии Булата Окуджаву, чему помешало письмо автора этой поэмы члену Политбюро, первому секретарю МК КПСС В. В. Гришину. Хотя Гришин отнюдь не был либералом, он все-таки остановил преследование Булата.
Многие перестали подавать Смирнову руку. Не могу понять, что заставляло его поступать так агрессивно, и глубоко сожалею об этих его поступках.
вернутьсяСпи, спи, сонная трава… (исп.) – первая строчка перуанской народной песни.