Слава Богу, в мегаполисе в воскресенье работали не только кафешки, аптеки, транспорт, но и гипнотизеры.
Наведавшись за спасительным кофе в кафешку, потом в аптеку за не менее спасительным, постпохмельным и антиаллергенным, потом сев в такси, Емилия направилась к неспящему в это раннее утро гипнотизеру, которого она нашла в паучьей сети первым.
Виктор Борисович производил правильное впечатление для гипнотизера. Очень-очень-очень странный тип. Описывать его было бесполезно, ибо все в нем было странным: от черного пиджака а-ля Муэрте до усиков Дали и горящего взгляда, а еще на пол-лица разлившееся родимое пятно, сросшиеся брови Фриды Кало, огромная бородавка на носу.
– Моя задача, – сразу обозначила Емилия, стараясь абстрагироваться от вида Виктора Борисовича, – вернуться во вчерашний день, точнее, вечер, и вспомнить очень важную деталь – цифры телефона одного молодого человека, который оставил мне их… Он сам их мне написал, – стала путаться Емилия, которая не хотела показаться очень легкомысленной, и в то же время волновавшейся за исполнение задачи.
– Не беспокойтесь, – уверил ее горящий взгляд с бровями.
– А есть побочные эффекты у регрессивного гипноза? – вдруг вспомнила Емилия, поднявшись с кушетки, куда ее уложил Виктор Борисович, отправляясь за причиндалами для гипноза.
– Сознание – штука непознанная. Бывает разное, – философски отвечал Виктор Борисович, но увидев ошарашенную клиентку, готовую к побегу, заверил, – но все всегда оставались живы. И задачи были выполнены.
Это внушало надежду. Емилия опять улеглась и тяжело вздохнула. Любовь требует риска и жертв. У всех принцесс было так. Видимо и ее, пусть и ненастоящую принцессу, эта участь не миновала. Она все же сложила руки домиком и обратилась к потолку, за которым прятались высшие силы, с просьбой, чтобы эта бредовая идея с путешествием в прошлое закончилась хорошо или хотя бы никак. Ну с чем пришла – с тем ушла.
– Мне только цифры и назад, – еще раз попросила Емилия, и красивые часы с золотой оправой и острыми стрелками замигали перед глазами. Виктор Борисович запел бархатным голосом, который завораживал, раскрепощал и заставлял расслабиться и поверить ему, забывая про часы и про самого Виктора Борисовича. Только его голос. И про часы. И только про его голос… и про голос. Голос.
Голос звал Емилию, она поддавалась ему, потому что это было так естественно идти за ним… Они вышли с голосом в эту февральскую стужу, из которой она только что появилась, где прожила тридцать с хвостиком лет и так и не смогла найти пару. Даже не могла улечься в постель с нелюбимым человеком. Все рассказы о том, что секс полезен для женского здоровья, вызывали рвотные позывы у Емилии, не представляющей, как мужской орган влияет на иммунитет или, скажем, на осанку. Когда ее подруги или знакомые заводили подобные разговоры, что сексом надо заниматься минимум два раза в неделю от тридцати до сорока пяти минут, – ей почему-то явственно представлялось, что все они имели в виду кофейные клизмы два раза в неделю… Потому что предмет разговора, то есть секс, под которым подразумевалась любовь, ускользал, оставались клизмы, полезные для здоровья…
«Уж лучше клизмы, – думала Емилия, – чем секс с нелюбимым мужчиной, от вида которого не заводятся бабочки в животе, воздух не становится бирюзовым, не цветут лианы и время становится тягучим как карамель.., или хотя бы не появляются газы… А только сильное желание с кем-то съехаться, чтоб легче было переносить эту реальность с буднями, выходными, кредитами, поездками, насморками и ремонтами».
И в первый же раз, когда бабочки залетали у нее по всему телу, смешно щекоча своими крылышками изнутри желудок и иммунитет, она потеряла телефон Миши…
«Ой, она отвлеклась…», – вспомнила Емилия и побежала за голосом, который чуть вырвался вперед.
– Емилия, Емилия, направились куда? – повторил свой последний вопрос голос.
– Туда, где я была вчера, – попросила девушка.
Дороги-дороги-дороги, снег-снег-снег, здания-здания-здания. Замельтешили, как огоньки на елке.
– Вон тот переулок, – указала пальцем Емилия. Там ресторан. Золотой куш, который она отхватила и благополучно потеряла.