Мне не следовало доверять ему. Джексон разбил мне сердце четыре года назад, и сделал это снова. И на этот раз у него не было никакого оправдания.
***
Существовало только два места, куда я могла бы пойти, и Джексон, скорее всего, догадался о них обоих. Если я пойду в пентхаус, Джексон может позвонить на ресепшен гостиницы и спросить, не зарегистрировался ли кто-то в его номере. По крайней мере, он не сможет найти меня в доме Аарона. Даже если узнает, что я там, у него не было его адреса.
Я попросила Аарона забрать меня и сказала, что мне нужно было место, где можно остановиться. Я отказалась еще что-то говорить до тех пор, пока мы не окажемся в его доме. Сообщить ему, что меня чуть не изнасиловал отец моего парня, когда Аарон был за рулем, было бы плохой идеей.
Девушка Аарона сразу поняла, что что-то случилось, и попросила Аарона сделать мне чашку чая.
− Хочешь, чтобы я оставила вас наедине? − спросила Милли.
Как и Джексон, Милли совершенно нормально относилась к тому, что мы с Аароном были столь близки. Все предыдущие девушки Аарона в той или иной мере были возмущены нашими с ним отношениями, поэтому я надеялась, что ему удалось крепко вцепиться в эту.
− Нет, все в порядке, − ответила я.
Аарон наверняка расскажет Милли эту историю, и потом, я все же находилась в ее доме. Она заслуживала знать.
− Я так понимаю, вы с Джексоном поссорились? − спросил Аарон. − И видимо серьезно, раз уж из-за этого ты ушла из собственного дома.
– У меня дома возникла непростая ситуация, − произнесла я.
Когда чайник закипел, и Аарон вернулся с чашкой чая, я рассказала, что произошло в колледже три года назад, а затем события сегодняшнего вечера. Мне удалось остаться спокойной и беспристрастной во время рассказа, и я даже нашла весьма забавными потрясенные лица Аарона и Милли. Глупо было отрицать, что данная цепочка событий была экстраординарной.
− Не знаю, что и сказать, − произнес Аарон.
Он сидел на подлокотнике кресла рядом с Милли и выглядел совершенно ошеломленным, хотя я не знала, было ли это из-за событий в колледже или из-за того, как на это отреагировал Джексон, или из-за всего сразу.
После неловкой тишины, Милли подошла, села рядом со мной и обняла меня. Я все еще держала в руках чашку горячего чая, поэтому она обняла меня не полностью. Все же было приятно получить хоть какую-то физическую поддержку.
− Почему ты не предъявила обвинение? − спросил Аарон. − После того, как это произошло. Он же настоящий подонок.
− Типичная мужская реакция! − сорвалась Милли. − Ты понимаешь, что большинство колледжей заводят кошмарный протокол, касающийся сексуального насилия? Плохо, когда это касалось двух студентов, но когда в этом замешан профессор, то шансы, что все разрешится, почти равны нулю.
− Я считала, что тоже частично виновата, − сказала я. − Как бы это прозвучало, если бы я сказала людям, что в одиночку пошла домой к профессору на выходные? В лучшем случае я выглядела бы наивной дурочкой, а в худшем − люди сочли бы, что я лгала или пыталась соблазнить профессора. И его угрозы я считала пустыми и ни секунды не верила, что он выполнит их.
− Джексон одумается, − сказал Аарон. − Ты просто застала его врасплох, вот и все. Поставь себя на его место. Он борется с опасной для жизни болезнью, и вдобавок ты называешь насильником единственного человека в его семье, которому он доверяет и которым восхищается.
− Он и является насильником, − сказала Милли. − Слушай, то, что сейчас переживает Джексон, конечно ужасно, но это не служит оправданием его действиям. Ему нужно будет чертовски много всего объяснить.
Поддержка Милли обнадеживала, но даже после всего того, что Джексон сказал и сделал, мне по-прежнему не нравилось слышать то, как люди плохо говорят о нем. Только я имела право делать это.
− Просто дай ему время, чтобы все обдумать, − сказал Аарон. − Кто не говорил глупостей под влиянием момента. Я всегда говорю то, о чем позже жалею.
− Почему ты защищаешь его? − спросила Милли. − Или сейчас ты тоже говоришь то глупое дерьмо, о котором потом пожалеешь?
− Ты можешь говорить о Джексоне все, что угодно, − произнес Аарон, − но четыре года назад он совершил очень смелый поступок. Он не был плохим человеком тогда, и не является им сейчас.