— А математические методы — это как?
— Ну как бы тебе это объяснить.
— Прикладная математика?
— В общем, да…
— Так это она тебя ножом приложила? — усмехнулся Ерема. — Или приклала?
— Приложила. И не математика!
— А кто?
— Я же говорю, случайно все вышло.
— Отвали! — махнул рукой Ерема.
Утомил его «пряник», отпал интерес к нему. Из разных они миров, нет между ними точек соприкосновения.
Он уже засыпал, когда открылась дверь и в палату вошла девушка с ярким искрящимся взглядом. Как будто солнце из-за темных туч выглянуло, согрев и возбудив холодную, вялотекущую кровь. Светло-русые волосы, длинные с изломом брови, изящный носик, губы бантиком, кожа лица, шеи нежная. Но все это всего лишь красивые мазки вокруг главного — больших красивых глаз. У Еремы вдруг пересохло горло, и сердце, ухнув куда-то вниз, вернулось на место и шумно заколотилось. Платье на ней светло-серое под цвет глаз, белый халат, наброшенный на плечи, босоножки на среднем каблуке, ножки такие стройные, аж дух захватывает.
Блондинка заметила, какими глазами смотрит на нее Ерема, но не рассердилась, напротив, ее душевная улыбка стала еще ярче и теплей.
— Привет!
Ереме показалось, что девушка поздоровалась с ним, и кровь прилила к голове. Возникло ощущение антигравитации, когда тело подвисает в воздухе.
Но девушка обращалась к Кириллу. Кровь отхлынула от головы, тело резко потяжелело, в ушах зашумело, когда она, склонившись над этим «пряником», поцеловала его в губы. Не в щеку, а именно в губы. Нет, Ерема понимал, Кирилл парень в общем-то симпатичный, правильные черты лица, высокий, спортивный, он мог влюбить в себя красивую девушку. Но почему так чертовски повезло какому-то чмошнику?
— Как ты? — спросила она, вынимая из пакета бутылку «Боржоми».
— Да хорошо все, завтра уже подниматься разрешат.
— Не рано?
— Да там ничего серьезного, — Кирилл говорил тихо, но Ерема хорошо его слышал.
— Ну, хорошо. — Девушка разгрузила пакет, села на краешек кровати, по-хозяйски накрыв рукой коленку счастливчика.
А рука у нее красивая, пальцы просто произведение искусств. И в профиль она так же хороша, как в анфас. А любоваться Ерема мог только ее профилем, поскольку девушка совершенно не обращала на него внимания. Как будто его здесь и не было. Но ведь он здесь. И уже по уши влюблен в это небесное создание!.. От волнения и чувства обделенности у Еремы мелко дрожали пальцы рук. Ощущал он и неприятную слабость в ногах.
— Да нормально, — вздохнул Кирилл.
— Все будет хорошо! — Блондинка с нежностью провела пальцами по его предплечью.
Ерема смотрел на нее не в силах скрыть возмущения. Смотрел, как на свою жену, которая открыто изменяла ему. Но в душе при этом возникала надежда. Возможно, из-за своей красавицы Кирилл и нарвался на нож. Может, кто-то из брошенных ею парней наказал его. Кирилл мог испугаться, отказаться от нее. А Ерема точно не откажется.
— Будет-то будет… С тобой да, с тобой будет хорошо! — будто спохватившись, взбодрился «пряник».
Дверь открылась, и в палату вошли два бугая в черных костюмах под белыми халатами. А костюмы не просто черные, а иссиня-черные, и воротники сорочек неестественно белые. В таких костюмах обычно в гроб кладут. Но вряд ли это ожившие покойники, скорее, посланники смерти. Здоровые, мордастые, глаза ледяные, в палату они заходили с уверенностью хозяев жизни.
Увидев их, девушка испуганно вскочила и отошла к окну. Ерема лежал у одного, а она встала к другому. Бледность растекалась по ее лицу.
Один, с бородавкой на переносице, вперил взгляд в Кирилла, другой, с раздвоенным подбородком — в девушку. Он смотрел на нее и похабно ухмылялся, как будто она раздевалась перед ним, а он выставлял оценки за параметры ее красоты. Но она не раздевалась. Даже мысленно.
— Я не понял, пацан? Ты чего здесь делаешь? — спросил бородавчатый.
— Так это, шел, упал… — жалко пробормотал Кирилл.
Он с ужасом смотрел на яйцебородого, который уже сам раздевал глазами его девушку. Смотрел на этого урода и Ерема. Смотрел и закипал, как будто тот покушался на его честь. Но пока не вмешивался, хотя и собирался. Не по понятиям это, вмешиваться в дела конкретных людей, тем более из-за женщин, но сейчас он думал по-другому. И плевать, в чем там накосячил Кирилл, а может, и его подружка.
— И так семь раз, да?
— Почему семь раз? Один!
— Почему семь раз? Да потому что еще шесть раз осталось. Или ты думаешь, что все?
— Я… Я не думаю…
— А ты думай!.. Бабло с тобой?