— Какой интерес?
— Очень серьезный!
— А вы сможете помочь?
— А вам есть что предложить взамен?
— Ну, я не знаю, — замялась девушка.
А на щеках вспыхнул румянец. Она отвернулась, не в силах больше смотреть ему в глаза. Конечно же, она поняла, что ему от нее нужно. Всем мужикам от нее только это и нужно. Яйцебородый собирался поступить с ней грубо, по-скотски, а Ерема чем лучше?… Но ведь он лучше! И будет с ней нежен и ласков. Как бы ей это объяснить?
— Я с отцом поговорю, — сказал Кирилл. — Все ему объясню!
— Он что-нибудь придумает! — подалась к нему Ульяна.
— А других вариантов я не вижу! — парень с укором глянул на Ерему, как будто тот пообещал помочь, но не смог этого сделать.
А никто и не собирался ему помогать. С какой это радости?… Это за Ульяну Ерема вписался, не раздумывая. Ради нее он бы и на Сильвестра замахнулся. А Кирилл ему и даром не нужен.
— А у отца есть деньги?
— Он что-нибудь придумает!
— А успеет? На Ульяну беспредел глаз положил.
— Какой беспредел?
— А такой… Не вернется она живой!
— Куда не вернусь? — сошла с лица девушка.
— Откуда!.. Ты где живешь?
— В Хамовниках. А что?
— Кто за тобой может приехать? — кивнув, спросил Ерема.
Знал он, где находятся Хамовники, центр Москвы, красивые дома, хотелось бы купить там квартиру, на которую пока никак не удавалось заработать.
— Кто может за мной приехать?
— Отец, брат… Может, друзья?
— Брат у меня маленький, а друзья… Друзья у Кирилла!
— Звони друзьям, пусть подъезжают, Ульяну нужно забрать… Если стволы есть, пусть берут!
— Какие стволы? Откуда у нас стволы?
— Вы что, серьезно?
Краска схлынула с щек, девушка смотрела на Ерему бледная как смерть. А он и не думал ее запугивать. Яйцебородый может спасовать перед силой, но вряд ли Шишман возьмет с него обещание не трогать Ульяну. Зачем ему? А яйцебородый, если задался целью, может вернуться за ней. Возможно, ее уже поджидают в машине.
— Очень!
Чтобы не прослыть пустозвоном, Ерема просто обязан был чем-то подтвердить свои слова. Поэтому он поднялся с койки, открыл шкаф, где висела его одежда. Пацаны постарались, отдали девчонкам его окровавленные джинсы, те отстирали их, отгладили. Футболку чистую привезли, ветровку, туфли — это чтобы Ерема поскорее возвращался. Одежду полагалось хранить в кладовке, но для Еремы сделали исключение. Медперсонал только рад будет, если он исчезнет из больницы. А он исчезнет. И, возможно, навсегда. Может, сегодня последний день его жизни. Если так, он с удовольствием умрет, защищая девушку своей мечты.
Глава 3
Рана заживала, не гноилась, но шов еще слабый, садиться нежелательно, можно только лежать или стоять. Даже ходить лучше, чем сидеть. Но ходить осторожно.
— Вы сумасшедший! — в который уже раз сказала Ульяна, но под руку Ерему взяла в первый раз.
Они спускались по ступенькам больничного крыльца. Он не таился, ни от кого не прятался, может, потому никто и не заметил, как он выходил из палаты, шел через коридор, спускался на лифте. И Кирилл никому ничего не сказал, хотя жутко ревновал. Как будто Ерема уводил у него девушку. А может, и уводил.
— Тебя могут обидеть. Тебе это нужно?
Ульяна всего лишь поддерживала его, чтобы он вдруг не споткнулся из-за слабости в ногах. Она не придавала своему прикосновению эротического значения, но кровь забурлила в его жилах. И еще от нее так опьяняюще пахло, голову вскружило.
— Нет.
— Мне тоже… До метро далеко?
— Возьмем такси!
— Я не могу долго сидеть.
— Что там у вас?
— Бандитская пуля.
— Прямо-таки бандитская?… Вы серьезно?
— Давай на «ты».
— Ну-у…
— Меня ты можешь не бояться. Отвечаю!
— Ну, если отвечаете, — иронично улыбнулась она.
Ерема внимательно смотрел по сторонам, больничный двор широкий, опасность могла нагрянуть откуда угодно, главное, не прозевать момент. Отбиваться нечем, пистолета нет, организм ослаблен, о сильном сокрушительном ударе можно только мечтать. Вот если ему не оставят выбора, он взбесится, будет рвать и метать, не думая ни о какой колостоме. Но все равно его могут убить.
— Я когда тебя увидел, понял, что пропал, — сказал Ерема. — Откуда ты такая взялась?
— Не будем! — Ульяна с укором глянула на него, но при этом прижалась к нему плечом, продолжая держать за руку.
— Да я и сам… Слова в глотке как стекло… — Ерема тихонько кашлянул, давая понять, как у него от волнения пересохло в горле.