Холодным летом 1983 года охотницко-рыболовецкая бригада в составе Р. Александрова, М. Державина и вашего (ихнего) покорного слуги, воспользовавшись отпуском в театре, вырвалась в Костромскую область, на великую реку с целью укрепить то, что в простонародье называется здоровьем. Поселились в пансионате.
Великая река цвела из-за бесконечных шлюзов и ГРЭС и рыбы не давала. Бригада готова была впасть в отчаяние и начать подрывать то, что хотела укреплять, при помощи того, что можно выудить на суше. Но руководитель артели Родион Александров (браконьерская кличка Родя) не стал ждать милостей от природы, а стал их брать... Брезгливо взглянув на шведскую удочку с волжским червем на конце (удочки) в руках Мих. Мих. (в которого я как в рыбака камня не брошу), он пошел на кухню, при помощи обаяния украл три алюминиевые кастрюли, личным сверлом превратил их в помесь решета с дуршлагом, набил последние черствым хлебом (так как бригаде мучного нельзя, а рыбам можно), на леске (0,5) смонтировал три кольца с грузом, отдельно пустил леску (0,3) с веером крючков и велел Мих. Мих. и вашему (ихнему) покорному слуге ехать на ближайшую ферму. Там мы в туче слепней и комаров вгрызлись в родной край и добыли фирменных, упругих темно-коричневых червей.
Смахнув скупую мужскую слезу (это — аллегория: ни слез, ни мужчин под рукой не было), мы оттолкнули руководителя от берега. Буквально через 7—8 часов Родик вернулся с фарватера с 5 (пятью) лещами (1 кг 500 г, 800 г, 3 кг 300 г и два по 600 г — взвешено на державинском безмене и проверено).
Из багажника извлекли коптильню — не сегодняшнюю хромированную «пудреницу» с флакончиками и ежичками, а настоящую. Дело в том, что с «Мосфильма» был сперт операторский яуф. Это железный сундук для перевозки отснятой продукции. Внутри — ячейки, куда киношники вставляли круглые коробки с пленкой. Эти ячейки не доходили до крышки и на образовавшуюся плоскость помещалась решетка от холодильника «Саратов», которая ложилась туда тютелька в тютельку. На дно сундука стругалась ясеневая стружка, затем раскладывался дубовый костер, подбрасывалась хвоя, немного лиственницы для дымку, и через 17 минут на берегу великой реки уже стоял запах, который нельзя сформулировать словами.
Поскольку, к сожалению, в окрестных лесах, кроме помета неизвестных животных, никакой дичи не было, «винчестер» Родиона висел на стене и при всем уважении к Чехову так и не выстрелил.
Трудно в двух словах описать дымный от «Беломора» силуэт Родиона на фарватере и испуганные гудки кораблей, требующих дороги. Отдельной поэмы достоин эпизод, когда нашла коса на камень и сухогруз «Керч» не свернул, а Родион не уступил и вынужден был оттолкнуться веслом от наехавшено ржавого борта, чем геройски спас Мих. Мих. и вашего покорного слугу от голодной смерти.
Кто в нашем театре понятия ее имел о рыбалке, так это Андрей Миронов.
Но на съемках фильма «Трое в лодке, не считая собаки», которые проходили на Немане в районе города Тильзита, мы, пока шла подготовка, отправились рыбачить и позвали с собой Андрюшу. В фильме есть эпизод, когда на удочку попался огромный сом (естественно, муляж), и он тащит нашу лодку неведомо куда. Для этого нужны были водолазы. Мы дали Миронову удочку, предварительно кое о чем договорившись с водолазами. Мужики подкрались под дну и аккуратно подцепили Андрюшке на крючок окуня граммов на шестьсот. Боже, что было с Андреем! Восторженный, он носился среди группы, показывая каждому трепыхающуюся рыбу, и приговаривал: «Понимаете, это не они! Это я поймал! Я!»
В съемках, кстати, участвовали три собаки, три одинаковых фокстерьера. Один — просто убийца, сволочь, гад. Он все мог делать — он таранил лодку, танцевал, пел, улыбался. Но к нему нельзя было подойти, потому что он откусывал сразу все, что попадалось. Другого можно было держать за ухо, за ногу, можно было ему откусить нос, но при этом он оказался полным кретином и только жрао и лежал там, где его положат. А третий был чем-то средним. И вот они втроем играли эту одну «не считая собаки».
...Редко удается очутиться на рыбалке в безлюдном месте. Так называемая частная жизнь в нашей актерской профессии вообще существовать не может, если актерское лицо примелькалось в народе. Спрятаться некуда, потому что народ у нас везде и его много.
В одна тысяча девятьсот... году мы с моим другом и партнером выкроили несколько долгожданных летних дней и на моем частном автомобиле «Победа» (выпускался когда-то такой маленький БТР для семейных нужд) двинулись по наводке под город Вышний Волочек на никому не известные Голубые озера, чтобы порыбачить и отключиться от общественной жизни. Наводчики гарантировали глушь и уединение. Пробиваясь двое суток через овраги, ручьи и дебри, мы неожиданно вырвались к озеру и, даже не разобравшись, голубое оно или нет, раскинули палатку, окунулись, и я, как самый ленивый в дуэте, плюхнулся на траву, а Державин, как самый рыбак, тут же голый по что-то пошел в воду и закинул удочку. Тишь, глушь, одиночество и счастье!