Снизу по лестнице бежала целая толпа во главе с Норрисом и Раушем. С улицы далеко внизу доносился шум множества голосов. Только теперь осознав, что все еще сжимает в руке пистолет, Харпер убрал оружие.
Норрис огляделся по сторонам, сжав губы, и посмотрел на лежащего у лестницы агента.
— Похоже, мертв. Отнесите его вниз в «скорую», просто на всякий случай.
Он повернулся к остальным.
— Что случилось?
Ему рассказали, закончив рассказ словами:
— Вряд ли нам удалось бы взять его живым.
Один из агентов открыл перочинный нож и, поковыряв стену, извлек зазубренный кусок металла.
— Судя по всему, армейская граната. — Внимательно рассмотрев осколок, он протянул его Норрису. — Что скажете?
— Да, вполне возможно. Придется начать проверку оружейных складов. Обыщите его и поглядите, что еще у него есть.
Они тщательно обшарили одежду толстяка. Больше никакого оружия при нем не оказалось, даже пистолета. У него были дорогие часы, украшенная бриллиантом булавка для галстука и туго набитый бумажник. Одежда — высшего качества, туфли ручной работы, стоившие немалых денег. Никто не сомневался: вместо того чтобы идти пешком по улице, он вполне мог позволить себе иметь частный вертолет и приземлиться прямо на крыше здания, где находилась контора Харпера.
Толстяка уложили на спину, и стало видно его чисто выбритое, ухоженное лицо с двойным подбородком. Даже сейчас на этом лице застыло выражение, свойственное человеку, который и мухи не обидит — если только она не попытается улететь с его булавкой для галстука. У него были чистые мягкие руки с розовыми, тщательно наманикюренными ногтями.
Кроме часов, булавки, бумажника и двух льняных носовых платков, больше в его карманах ничего не нашлось, что было весьма странно. Ни водительского удостоверения, ни документов, ни авторучки, ни портсигара, ни зажигалки, ни ключей. На его одежде не было никаких меток, как и на обуви — если не считать указания размера. В общем, ничего, что помогло бы быстро установить личность.
— Опять задержка, — мрачно заметил Норрис. — Придется тратить драгоценное время, чтобы выяснить, кто он такой.
Агент снова пошарил в бумажнике, но не нашел ничего, кроме внушительной пачки денег.
— А выяснить это необходимо, прежде чем начать отслеживать все его контакты. Он должен был с кем-то общаться — иначе не слетел бы с катушек.
Норрис с надеждой посмотрел на Харпера.
— Полагаю, вы вряд ли сможете что-нибудь о нем рассказать?
— Увы, — с искренним сожалением ответил Харпер.
Извлечь данные из мозга мертвеца было не в его власти. Хотя у Харпера не было шансов это проверить, он подозревал, что даже мозг живого толстяка мог не выдать его имени, среагировав на мысленный импульс. Венерианец невольно выдавал в себе венерианца, а не личность, которой он завладел. В этом заключался источник всех проблем, но и причина того, что обладающий исключительными способностями человек мог опознать чужака.
— Придется сделать все возможное, и как можно быстрее.
Норрис протянул бумажник другому агенту.
— Составьте список номеров банкнот и распространите по всем банкам в радиусе пятидесяти миль. Проверьте, не выдавались ли эти деньги в каком-нибудь банке, а если да, то кому.
Рауш открыл часы и внимательно рассмотрел. Защелкнув крышку, он отдал их одному из своих людей со словами:
— Кое-что узнать все-таки можно. Это одна из новомодных моделей, работающих от изменений атмосферного давления. Вряд ли их миллионы, учитывая, сколько они стоят. Найдите местного оптового торговца. У него должно быть зафиксировано, куда ушли эти часы. В конечном счете можно будет выяснить, кто их купил.
Агент взял часы и поспешил вниз по лестнице.
— Маловероятно, что это нам поможет, но выбирать не приходится, — сказал Рауш Норрису, разглядывая булавку.
Он подозвал еще одного агента.
— Покажите ее известным ювелирам. Позвоните, если узнаете, кому ее продали.
— Если его отпечатки есть в базе, мы опознаем его за несколько часов, — заметил Норрис, втайне сомневаясь, что такие отпечатки там есть. — Сделаем копию и отправим в Вашингтон, пусть посмотрят. Будем надеяться, что там есть его пальчики.
А пока стоит заняться его обувью. В любой хорошей обувной мастерской наверняка скажут, где делают такие туфли.
— Можно посмотреть? — спросил Харпер.
Взяв туфли, он несколько раз перевернул их, согнул, ощущая их мягкость и гибкость, и вернул обратно.