— Валька с ним болтала возле кинотеатра «Юность», а я в это время шла по другой стороне улицы. Смотрю — стоит наша красотка, такая счастливая, глазки строит, щебечет… Думаю, ну, слава богу, отловила себе мужика, видно же было, что она только за этим и приехала, царство ей небесное. У нее же глазки так и горели, прямо как у кошки… Уж на что мой мужик надежный, и то я неспокойная была, пока она не съехала. Машка — она что? Она просто дура гулящая, она думала, что у нее главное — между ног, а не на плечах. А вот Валька — та другая, та с расчетом была, да еще и с гонором. Как говорится, много амбиции, но мало амуниции. А что они все-таки сделали. Валька с Машкой? — снова полюбопытствовала она.
Марина пропустила ее вопрос мимо ушей, попытавшись снова повернуть Клавдию к интересующей ее теме:
— И больше вы Валентину Коромыслову не видели?
— Не-а, — Клавдия покачала головой, — больше не видела. И адрес Машкин не нашла, выбросила, наверное. Зато нашла Валькин. Принести?
— Спасибо, я знаю ее адрес, — сказала Марина и попрощалась с Клавдией, которая была заметно разочарована тем, что не узнала ничего нового о своих недавних жиличках Она даже проводила Марину до калитки, заметив на прощание:
— Все, в последний раз постояльцев пускала, больше — ни-ни, потому как от них одни неприятности. Машка вон, считай, три недели прожила и ни копейки не заплатила, зараза!
На этой жизнеутверждающей ноте они и расстались.
Марина еще раз с чувством поблагодарила Клавдию за помощь, а та бросила ей вслед: «До свидания» — и вернулась к своим огурцам Марина медленно побрела по улице, обдумывая то, что услышала от Кладии, и все никак не могла отделаться от мысли, что человек, которого та видела в компании Валентины Коромысловой незадолго до ее гибели, ужасно напоминал ей… каперанга. Конечно, на свете достаточно статных сорокалетних мужчин с коротко стриженными седыми волосами, но такое фантастическое совпадение не могло ее не встревожить
Глава 21
ФАЛЬШИВЫЙ КАПЕРАНГ
Марина открыла глаза и села в кровати. За окном было темным-темно, Гала спала сном праведницы. А вот Марину это приятное состояние покинуло, и, похоже, надолго А всему виной — догадка, внезапно пришедшая ей на ум, догадка совершенно невероятная, чудовищная и… элементарная! Настолько элементарная, что оставалось только удивляться, почему она не посетила Марину раньше.
Каперанг… Откуда он взялся и с чего это вдруг принялся ее опекать? Он появился в ее жизни ровно через минуту после того, как на нее напал неизвестный грабитель, вырвавший из ее рук сумочку. Явился этаким суперменом в белом, поднял с земли, мужественным голосом осведомился, что случилось, и немедленно бросился в заросли догонять Марининого обидчика, в чем, правда, не преуспел. Зато потом трогательно заботился о Марине уже в милиции, помогая написать заявление, и самоотверженно пожертвовал собственным носовым платком, когда она самым позорным образом разревелась. Так-так… дальше… А дальше — букет в подарок, хотя нет, букет был уже после… А раньше — совершенно удивительное участие в истории сестер Коромысловых, которую Марина ему рассказала. Он проводил Марину в гостиницу «Магнолия», расспросил портье о Полине, а потом отвез Марину на такси в аэропорт, чтобы попытаться перехватить там сестру Валентины Коромысловой. А уже потом были букет и веранда ресторана «Прибой», и уютный уединенный коттедж.
Подозрительно это или нет? Еще бы! Как всякая мало-мальски повидавшая виды женщина, Марина представляла собой редкостный сплав совершенно заоблачной романтичности и железобетонного прагматизма. Проще говоря, в глубине души она всегда ждала Своего Мужчину с большой буквы и при этом вполне отдавала себе отчет, что таковой не существует даже в качестве экспериментального образца. А посему каждый представитель противоположного пола, хотя бы отдаленно напоминающий заветный идеал, вызывал у нее невольное беспокойство. Ясно же было, что он — не Он, но зачем-то под него маскируется. Наверняка с какими-нибудь коварными и далеко идущими планами. В принципе, такого же мнения она была и о каперанге, но до сих пор его вероломство, на взгляд Марины, заключалось только в банальных кознях опытного соблазнителя. Теперь же она увидела его в новом свете.
Марина запустила пальцы в волосы и закачалась из стороны в сторону, как при изматывающей зубной боли. Где же были ее глаза раньше и почему они раскрылись только теперь? Все, буквально все говорило за то, что каперанг появился рядом с ней совсем не случайно. Она не видела лица грабителя, напавшего на нее в глухом местечке возле недостроенного корпуса санатория, и теперь вдруг так ясно поняла, что им вполне мог быть как раз каперанг. Вырвал из ее рук сумку, спрятал ее в кустах, а через минуту снова вырос точно из-под земли, таким благородным, готовым к самопожертвованию рыцарем. А потом… Потом он еще два дня не выпускал Марину из виду под всякими благовидными предлогами, чтобы… чтобы выяснить, много ли она знает о Валентине Коромысловой и обстоятельствах ее гибели. Конечно, в первую очередь его беспокоили фотографии Валентины, сделанные на пляже, и он выяснил, что Марина отдала их Полине! Ко всему прочему ей вдруг вспомнилось, как каперанг разговаривал с официантом ресторана «Прибой», фамильярно называя его «приятелем», и еще, еще… Что он тогда сказал? Он сказал, что у них лучшее блюдо — форель, а значит, он уже бывал в «Прибое» раньше, по-другому его осведомленность и разборчивость в тамошней кухне не объяснить. Следовательно, он вполне мог оказаться тем самым «невидимкой», случайно попавшим в кадр, когда Валентина Коромыслова фотографировалась на пляже с желтым попугаем на плече! Господи, подумала Марина, как все складывается, будто по нотам!
Она невольно застонала, но тут же сцепила зубы и покосилась на Галу: та не шелохнулась. Вжавшись спиной в стену, Марина до зари казнила себя последними словами за безрассудство и опрометчивость и только утром решила, что ей предпринять в ближайшее время. И пока она этого не сделает, у нее не будет морального права считать каперанга преступником.
Марина долго смотрела сверху на десяток коттеджей, разбросанных в живописном укромном уголке пляжа, за которым песок кончался, переходя в узкую полосу галечника, прилегающую к склону невысокой горы, поросшей густым кустарником. Отличное местечко для любителей отдохнуть цивилизованно и в то же время относительно уединенно. Кажется, именно так и сказал Герман-каперанг, когда привел ее сюда ночью? Будто поэтому он и предпочел коттедж на пляже традиционному муравейнику пансионата или дома отдыха. Впрочем, легко выбирать, когда у тебя есть возможность. Финансовая, разумеется. А у каперанга она, судя по всему, была. По крайней мере, несколько раз он продемонстрировал эту возможность Марине, дважды покатав на такси (в милицию и аэропорт) и пригласив в ресторан. Заодно он продемонстрировал и широту натуры, отзывчивость, участие, а также некоторые специфические навыки, о которых сейчас Марине совсем не хотелось вспоминать. Ибо она имела очень серьезные основания считать, что весь арсенал каперанговых чар был растрачен на нее совсем не бескорыстно. И к глубокому Марининому прискорбию, речь в данном случае шла даже не о краткосрочном курортном романе, а о чем-то совершенно невероятном, убийственном в прямом и переносном смысле этого слова.
Взвесив эти доводы на весах здравого смысла, Марина вздохнула и спустилась вниз, в этот рай для любителей цивилизованного уединения. Бросила долгий взгляд на коттедж, в котором не так давно провела ночь с каперангом, и медленно пошла по узкой асфальтовой дорожке к небольшому деревянному домику, который, как ей казалось, более других подходил на роль административного. Именно в таком, по ее прикидкам, и должна была сидеть ответственная дама, похожая на Ксению Никифоровну, отвечающая за здешние простыни и полотенца.