— Вся штука в скорости света. Мы видим только свет звёзд, а он отправился в путь, может, дохренилион лет назад, — продолжает она. — Пока свет достигает нашей галактики, та звезда, которая его испустила, уже могла погаснуть на самом деле. И получается, что мы смотрим в прошлое. Или на трупы.
— И откуда только в твоей красивой голове такие некрасивые мысли, — задумчиво изрекает Мёрфи и сам же себя осекает. Ну, блядь, какую ещё херню он сморозит?
— Ты не заболел? Красивой?.. — Рейвен сардонически изгибает бровь.
— О-о. Это всё Монти и его пиво. Забудь.
Рейвен смеётся и чокается кружкой с его кастрюлей. Они синхронно выпивают. И почти синхронно вытягиваются на полу, устраиваясь плечом к плечу. Лампы над головами светят приглушённо, почти как гаснущие звёзды где-то в соседней туманности Андромеды. Джон рассматривает Рейвен и думает, что она действительно красивая, любуется её пухлыми губами и румянцем на щеках. Она смотрит ему в глаза, и непонятно, что творится в её мыслях. Но видимо, что-то слишком пьяное и мудрёное, раз уж она выдаёт:
— Как так вышло, что мы стали друзьями?
— Мы в замкнутом пространстве уже три года, Рейес.
— Дурак, это и ежу понятно. И, кажется, это вот, между нами, началось раньше. Я имею ввиду… Мы ведь друзья, да?
— Лучшие друзья, возможно.
— Ты мог себе такое представить?
— В жизни слишком много неожиданных сюжетных поворотов.
— Это уж точно, — Рейвен зевает, прикрывая рот ладонью. — Самое забавное, что мы бы могли быть кем-то большим. В какой-нибудь параллельной реальности, в которую можно попасть через кротовую нору.
— Кем-то большим? — теперь его очередь смеяться.
— Ой, Мёрфи, ну, парень, девушка, любовь и всё такое. Что за хрень я несу? Это всё пиво и Монти, забудь.
— Ого, Рейвен, — веселится Джон. — Ночные бухие разговоры! Да это же классика.
Она что-то неразборчиво бурчит, про «друзей» и «большее». Засыпает на полуслове. Ну спасибо, Рейес, сама отрубилась, а ему теперь думать об этом. Рассматривал ли он Рейес в таком смысле, в смысле как девушку-девушку? Конечно, блин, да, что совсем херово, когда вроде как любишь другую. Всё это слишком сложно для его нетрезвого рассудка. Джон тоже закрывает глаза, собираясь полежать совсем чуть-чуть, а потом отправиться на диван к Эмори подальше от своих мыслей, но…
Просыпается через несколько часов, и Рейвен сопит рядом, прижавшись совсем тесно и закинув на него ногу. Джон Мёрфи не может сказать, что недоволен таким раскладом, даже несмотря на болящую спину и затёкшую шею.
========== Сто двадцать пять лет (Рейвен/Мёрфи) ==========
Комментарий к Сто двадцать пять лет (Рейвен/Мёрфи)
Персонажи: Рейвен/Мёрфи
Рейтинг: PG-13
Жанры: драма, дружба с элементами гета, немножко флаффа.
Предупреждения: Нецензурная лексика, немного UST и ООС
Традиционно сыплю флафф в пейринги, где его отродясь не было. Простите.
Я превратила этот сборник в сборник зарисовок по Мёрвену. Может быть, когда-то тут появятся зарисовки о ещё каких-то персонажах, но не сегодня, не сегодня.
Прошло три дня после бегства с напрочь раздолбанной Земли, на Эллигиусе полный раздрай, и проблемы хоть попой ешь. Но в медотсеке сонное царство. Кажется, спят все, по самые гланды накаченные обезболивающим. Лениво пищат кардиограммы и шипят кислородные маски, тяжело пахнет металлом, таблетками и спиртом. И Эбби стучит по клавишам, наверное, в сотый раз делая одной ей понятные подсчеты.
Не спят только Джон Мёрфи и Рейвен Рейес. Как когда-то на «Кольце» делят бессонницу.
Рейвен сидит на самом краешке его кровати, в руках задумчиво вертит серую баночку. Мёрфи смотрит поверх комикса, который листает, чтобы отвлечься от боли. Таблетки едва подействовали, и в плечо уже не блядская буровая установка врезается, а всего лишь гвоздь вколачивают.
Рейвен, вздохнув, наконец-то откручивает от баночки крышку и принюхивается. Хотя можно не стараться, потому что он даже с расстояния десяти сантиметров чувствует запашок — как от нестиранной месяц футболки.
— Фу, — она морщится и торопливо закручивает банку. — Может, мне не так уж и нужно мазаться? С синяками буду ходить.
— Ага, — скептически отвечает он. На шею Рейвен смотреть больно — сплошные сиреневые узоры, за которыми смуглую кожу почти не видно. И на запястьях будто кровавый рассвет над морем. Джону аж жалко, что Макрири умер только один раз. — И после этого ты отчитываешь меня и Шоу за то, что от лекарств отказываемся.
— Вы — два идиота, — зло шипит она. — Лекарств мало, но это же не повод загибаться.
— Ну, вот и ты такая же, — Джон усмехается. — Лучше пусть всё болит, но вонять не буду. А если шрамы останутся?
Она разъярённо выдыхает и обжигает взглядом. Но всё же соглашается — потому что крышку снова откручивает. Подцепляет немножко тёмно-коричневой мази кончиками пальцев, начинает втирать в запястья.
Джон, морщась, садится. В плече будто что-то непрерывно рвётся, но он не обращает внимания.
— Ты что делаешь? Ляг обратно, живо! — они совсем близко теперь, и Рейвен не только взглядом обжигает, но и дыханием.
— Помочь хочу. Воняет от банки жутко, Рейес, чем быстрее закончишь, тем лучше.
Она осудительно смотрит на него своим фирменным взглядом. Но всё же кивает и отворачивается.
— Шею помажь. Я не вижу, где там синяки.
— Везде, — смеётся он, и она тоже издаёт смешок.
Джон осторожно откидывает её волосы, обнажая шею, и здоровой рукой зачерпывает немного мази. Нежно, подушечками пальцев ведёт по её коже. Прикасаться к Рейвен чертовски приятно и пиздец как неправильно с учетом того, что в соседнем углу дрыхнет Майлз. И Эмори отправилась немного вздремнуть всего час назад.
— Прости, — вдруг говорит она, и Джон замирает. Рейвен чуть отодвигается и поворачивается к нему, поджав под себя здоровую ногу. Он вопросительно смотрит, и она продолжает на одном дыхании: — Я чуть тебя внизу не оставила, на Беллами с Кларк орала, чтобы они поскорее тащили на борт свои жопы. Ты из-за меня помереть мог, понимаешь?
Серьёзно, она извиняется? Перед ним, перед Джоном Мёрфи? С Рейвен вообще всё в порядке, нет? Он не выдерживает и хватает её ладонь вместе с банкой, притягивает к себе и принюхивается.
— Не понял, мазь с наркотой?
Рейвен закатывает глаза к потолку и отдёргивает руку.
— Не паясничай. Я сама не знаю, зачем это говорю. Просто хочу, чтобы ты знал.
Он смотрит на неё долгим, задумчивым взглядом. Это что-то новенькое, не их вечные подъёбки, не шутеечки. Что-то редкое, искреннее, настоящее и тревожно-хрупкое, от чего под ребрами ноет.
Всё же краем сознания он как всегда отмечает, насколько она красивая, даже в полумраке, даже с синяками, даже в отсветах медицинских приборов. И переводит взгляд на ногу. Ту, которую Рейвен проблематично закинуть на кровать — за это чувство вины жжёт не хуже, чем настоящая рана.
— Уж передо мной тебе точно извиняться не надо. И точно не за то, что спасала чужие жизни. Чтоб больше от тебя такой херни не слышал.
Она касается его щеки, и они вновь смотрят друг другу глаза в глаза.