Настольные часы показывали семь часов вечера, на улице стемнело, а дождь за окном стал ещё сильнее. Мне захотелось побыстрее оказаться дома. Мягкий свет, тёплая ванна, вкусный ужин и любимая женщина рядом… Резкий сигнал телефонного звонка отвлёк меня от приятных мыслей. Номер был мне неизвестен.
Как только я услышал первые слова в трубке, сказанные мне незнакомым женским голосом, я понял, что ужина не будет. Волнение накатилось внезапной обжигающей волной, а в висках застучало. С трудом, но всё-таки я разобрал то, о чём говорил мне чужой равнодушный голос… С Лолией произошёл какой-то несчастный случай… Прямо на улице… Она без сознания поступила в больницу. Несмотря на то, что в начале разговора женщина представилась, я только сейчас понял, что со мной разговаривает одна из медсестёр. Поборов оцепенение, я, ещё ничего не соображая, принялся одеревеневшими вмиг пальцами записывать координаты больницы.
Уже через несколько минут я мчался на своей машине по указанному адресу. Дождь яростно хлестал по стёклам автомобиля, а навалившаяся темнота улиц пугала. Меня трясло то ли от волнения, то ли от холода, царящего в ещё непрогретом салоне моего автомобиля. Тёмный город, огни которого скрывала от меня густая стена дождя, казался сейчас незнакомым. Из своего привычного, уютного мирка я оказался выброшенным на эти холодные неприветливые улицы. Теперь вместо тёплого семейного ужина я летел в неизвестность. Разлетающиеся из-под колёс брызги громкими фонтанами осыпались на мостовую, а где-то позади меня раздавался скрежет тормозов проезжающих мимо меня машин. Не обращая внимания на знаки и сигналы светофора, я как в бреду нёсся к НЕЙ… Только оказавшись у дверей больницы, я смог немного прийти в себя.
Войдя в освещённый неестественно белым светом коридор, я сразу же почувствовал тот специфический больничный запах, который ненавидел с детства. Женщина за стойкой показалась мне совершенно безучастной. В ответ на все мои расспросы она только неторопливо полистала свой регистрационный журнал и предложила мне присесть, пока со всеми разъяснениями не подойдёт доктор. В палату к Лолии она меня пока не пустила.
Теперь я сидел на стуле, тупо рассматривая то ли свои ботинки, то ли ровные линии плиток на больничном полу. Даже если бы я смог сейчас в голове собрать все мои скудные познания в медицине, их вряд ли бы хватило на то, чтобы понять любую из фраз, которую мне предстояло услышать. Неизвестность пугала, и я никак не мог собраться с мыслями. Мысли не только не собирались, они наоборот расползались из головы, как тараканы, оставляя меня просто беспомощно сидящим в углу на стуле, смотрящим в пол и ожидающим врача.
Доктор появился минут через десять. Это был высокий мужчина лет сорока в белом халате. Несмотря на свою уверенную поступь, которой он направился ко мне, выглядел он уставшим и немного растерянным. Представившись, он сразу же начал разговор. Имя врача тут же улетучилось у меня из головы, а вот вопросы стали постепенно возвращать к реальности.
– С вашей женой бывали когда-нибудь обмороки, потеря сознания? – начал проникать в моё сознание его голос.
– Нет… Во всяком случае, я таких случаев не помню, – ответил я и удивился тому, насколько чужим показался мне свой собственный голос.
– Вы давно знакомы с вашей женой?
– Полтора года, – машинально ответил я.
И тут я стал осознавать, что даже толком не знаю, что случилось с Лолией.
– Что с ней? – встревожено, спросил я.
– Утром она потеряла сознание на улице. Её доставили в больницу несколько часов назад, сейчас состояние её стабилизировалось, она отдыхает, и после нашего разговора вы сможете забрать её домой.
Я почувствовал, как моё напряжение волной откатилось назад, а на смену ему пришло некое подобие спокойствия. Ко мне стала возвращаться способность мыслить, и последняя фраза врача «вы сможете забрать её домой» всё отчётливей крутилась в голове, успокаивая и даря надежду.
– Но есть несколько очень тревожных моментов, – продолжал врач. – Скажите, ваша жена жаловалась на что-нибудь в последнее время? У неё были какие-нибудь проблемы со здоровьем.
– Да, частые головные боли, – теперь мой голос звучал уже ровно и спокойно.