— Что случилось? — спросил Безил.
Как будто он не знает. Даже если отринуть ту небольшую тайну, которую они с Сэмом хранят уже два года и если отринуть ту ненависть, которая возникла именно из—за этой тайны, то всё равно оставалось слишком много поводов для Фрэнка быть сейчас расстроенным.
Безил гладил его волосы. Фрэнку сейчас не было приятно. Было никак. Он терпел эти прикосновения, пытаясь не содрогаться от своей ненависти к себе же.
— Я его больше не пущу к тебе. Ни к чему это.
— Ты совсем не так всё понимаешь. — Пробормотал в подушку Фрэнк.
— Я всё поним…
— Ничего. — Произнёс по слогам, сглатывая ком в горле.
Безил молчал, но потом резко схватил Фрэнка и попытался заставить повернуться того к нему лицом. Фрэнк заупрямился, задёргался.
— Отстань! — Выкрикнул он, размахиваясь локтем в надежде отбиться.
— Пока не объяснишь мне, что происходит, я не отстану.
Фрэнк нервно улыбнулся, представляя тот момент, когда он всё рассказывает Безилу.
— Что тебе рассказать? То, что происходит сейчас или то, что давно было? Или как…
— Всё.
— Нет!
Теперь стараниями Безила Фрэнк смотрел ему в лицо, пытаясь придать своему взгляду черты нормальности.
— Фрэнк, твои родители, — тихо начал Безил, — Сэм в этом как—то замешан?
О, это было бы лицемерием обвинять Сэма во всём. Безил говорил правду: Сэм здесь был замешан и замешан так сильно, что до сих пор расхлёбывал всё это дерьмо, образовавшееся в тот вечер.
— Не строй из себя деликатность, — ответил Фрэнк, — моя нежная душонка это выдержит. Но всё это не твоего ума дело, хоть ты мне трижды будь близким человеком.
— Надо выговориться. — Заметил Безил.
Фрэнк покачал головой. Не в его силах это — выговориться.
***
Безил поставил рядом с ним глубокую тарелку, заполненную мелкими персиками. Или абрикосами? Рядом с тарелкой лёг широкий телефон. Фрэнк даже улыбнулся, приподнимаясь со своего места. Безил стоял над ним и выжидающе смотрел.
— Что это? — Фрэнк указал на тарелку.
— Абрикосы, если захочешь.
Абрикосы, значит. Фрэнк взял один, откусил. Кивнул головой. Глаза были опухшими, когда он проснулся полчаса назад. Это и не было странным. Фрэнк был самым сентиментальным представителем своей семейки. Глаза слезились даже во сне, хотя никаких призывов к рыданию он не ощущал. А ещё ужасный недосып и нервы. В общем, выглядел он сейчас особенно ужасно.
— Иди сюда. — Фрэнк вытянул руку вперёд, как бы собираясь схватить Безила. Абрикосы определённо подняли настроение. Удивительно, как в такой разрухе собственных мыслей, можно ещё радоваться чему—то.
Безил оказался ближе к нему. Фрэнк встал на колени, всё ещё находясь на кровати. Голова его оказалась всего лишь на уровне плеча Безила и он снова потянул руку, чтобы заставить того нагнуться. Во рту всё ещё оставались маленькие кусочки абрикоса. Фрэнк целовал Безила, и удивительно запахло этими самыми абрикосами.
Руки требовательно стиснули его, крепко сжимая и грозя, переломить Фрэнка как тростинку. Был какой—то кайф в этом. В дверь могли зайти. Вероятность была мала, но и такое могла произойти. А ещё это напоминало совершенно безумное поведение на краю могилы. Фрэнк уже почти не думал. Бессознательно с каждой минутой он всё ближе был к тому, чтобы просто сдаться и умереть, но перед этим получить свою порцию счастья. Огромный пир с чашей яда в финале.
Безил сражался сам с собой, разрываясь между желанием отыметь Фрэнка и элементарным здравомыслием. Решившись, он отстранился. Фрэнк поджал губу, немного расстроившись, но Безил не спешил уходить. Он стянул с себя халат, нашёл в кармане ключ и отправился к двери. Запер.
Фрэнк снял с себя верхнюю одежду, принялся стаскивать штаны одновременно с трусами. Риск быть раскрытыми уменьшился, можно стать смелее, хотя их ещё можно легко пропалить через глазок.
Безил вернулся к Фрэнку.
— И как без смазки? — спросил он, но всё же тоже в спешке избавлялся от одежды. В мозгах у обоих сохранялось понимание того, что делать нужно всё как—то быстрее ибо им это не курорт, где можно отдыхать и даже не отдельная квартира. Можно сказать, они сильно рисковали.
Фрэнк взял руку Безила, медленно поднёс её к своему рту и облизал указательный палец, как бы пробуя всего Безила на вкус. То ли из—за абрикосов, то ли из—за чего—то другого, но слюны у Фрэнка скопилось достаточно. Он принялся посасывать сразу три пальца, прикрыв глаза и второй рукой подтягивая Безила к себе. Тела соприкасались всё больше и больше, а это разжигало огонь внутри ещё сильнее.
Фрэнку казалось, что он делает минет пальцам Безила, а тот ещё выглядел так, как будто от этого готов был уже кончить. Слюни, конечно, не были хороши так, как смазка, но тоже вполне подошли бы. Ну, будет снова больно, и что? Фрэнка это уже совсем не волновало. Он любил Безила, и он хотел Безила.
Но в этот раз было лучше, чем тогда, даже несмотря на отсутствие смазки. Или Фрэнк не замечал таких маленьких неудобств. По крайней мере, неудобство — это когда неизвестно кто хочет разнести твою голову на мелкие кусочки и ради этого убивает твоих соседей. Вот это было неудобством.
— Бези, давай не тяни. — Недовольно протянул Фрэнк. Безил растягивал его, введя в него пальцы на всю длину. Фрэнк хотел большего. Всё было очень хорошо, хотя и прошло столько времени, но Фрэнку было хорошо.
Он застонал, откинув голову назад на подушку, как в каком—нибудь эротическом фильме. Кожа на шее натянулась, чуть передавливая кадык. Фрэнк не решался громко стонать и поэтому протяжно мычал и громко вдыхал воздух в лёгкие. Безил медленно проникал в него, заставляя выгибаться ещё сильнее в ожидании. Фрэнк сжал руки в кулаки, скомкав простынь. Точно фильм! Так же жарко, потно и страшно. И обстановка в духе и обстоятельства. Весело.
Безил дёрнулся, Фрэнк выдохнул. Волосы упали на глаза и теперь здорово мешали. Фрэнк тряхнул пару раз головой и забыл об этом. Кажется, Безил знал все его точки и понимал, от чего Фрэнку будет совсем некогда думать о волосах, которые лезут в глаза.
Даже не отвлекаясь на ласки Безил его деловито вколачивал в кровать, держа за бёдра и помогая Фрэнку двигаться. Тот только поддавался этим рукам, стонал и плавился как сыр. Или шоколад. Но сыр был вернее. Всё так же тягуче, томно и плавно. Воздух накалялся всё сильнее, пока в одно мгновение что—то не разорвалось. Ниточка порвалась, на Фрэнка нахлынула волна безумного удовольствия.
Безил внезапно оказался совсем рядом, впился Фрэнку в губы, безумно и сумасшедшее водя языком, проталкивая его всё глубже и почти доставая им до глотки. Теперь рот у Фрэнка был занят, но он продолжал тихо постанывать. Безил содрогнулся и на этот раз Фрэнк точно уловил, как в него кончили. Это было немного странно, ощущать сперму в себе и даже чувствовать её.
Фрэнк тоже был уже на грани. Спину он выгнул так, как не мог лучший танцор. Безил продолжил терзать его губы, и промелькнула посторонняя мысль: без крови. Напряжение нарастало, и Фрэнк с трудом его сдерживал, чтобы потом кончить и испытать такие ощущения, каких ещё никогда не было в его жизни.
И на этом не всё. Безил пока перестал двигаться в нём, но всё не отпускал из своих ласк и уже спустился ниже, что—то творя своим языком на его груди и задевая им соски. Вокруг пахло сексом. Постель, видимо, была немного подпорчена и потом это будет заботой Безила.
Фрэнк громко вздохнул. Удовольствие снова начало нарастать.
***
После обеда здесь обычно наступало подобие тихого часа. У них было ещё полчаса, пока им кто—то не помешает. Оказывается, Фрэнку сюда принесли некоторые вещи, и Безил теперь бессовестно искал там полотенце. Нашёл, ушёл в небольшую ванную.
Фрэнк остался лежать на кровати совершенно голый и блестящий от пота. Он протянул руку в сторону тарелки с абрикосами и взял один. Начал медленно пальцами снимать с него кожуру. Через минуту это занятие надоело, и Фрэнк съел его, чуть не подавившись косточкой. Смешно. Он забыл, что в абрикосах есть косточки.