— Конечно, даже без сомнений и так сразу….
— Так надо было. — Повторил Фрэнк.
— Я понимаю. Я не понимаю того, что я видел, что было тогда.…Это правда?
Фрэнк снова оглянулся. Вокруг уже не было разрухи, но и трупы исчезли. Они были в своём мире, в столовой. Вот только Фрэнк до сих пор оставался в порезах.
— Правда. — Ответил Фрэнк тихим голосом.
***
В какой—то момент он потерял сознание. Фрэнк не помнил, как это случилось. В памяти всё перемешалось, и логической цепочки построить не получалось. Он очнулся на больничной койке. Руки и ступни все были в бинтах. Нога болела. Там был самый длинный и глубокий порез.
Фрэнк не интересовался тем, что происходит вокруг. За ним ухаживала женщина с длинной русой косой и немного вытянутым лицом. Два дня он просто лежал и смотрел в потолок. Только у себя в голове он проделывал огромную работу. Казалось, что он заново проживает всё, что пришлось пережить. И это было до ужаса реально. И выводы составлялись немного другие. Фрэнк замечал, что он становится черствее, пугался этого, но не хотел останавливать себя. Это требовало усилий, а трудиться не хотелось.
Приходил доктор. Пожилой человек, который пытался его расшевелить.
— Где Безил? — спросил Фрэнк.
— Ваш доктор? Он взял дополнительные выходные.
Через неделю Фрэнк вернулся в свою палату, где тоже собирался только лежать и смотреть в потолок. Однако здесь его заставили шевелиться. В тот же день пришёл Безил. Снова в обычной одежде. Он нашёл Фрэнка на улице. Тот сидел на скамейке и смотрел в землю, прикрыв глаза.
Безил остановился рядом, нависая над Фрэнком грозной тенью.
— Сэма арестовали.
Фрэнк вскинул голову, прищурив глаза от яркого солнца.
— Как? — выдохнул он.
— Вроде бы как убил ту журналистку.
Фрэнк покачал головой. Это неправда. Это не Сэм.
— Теперь тебе никто не помешает. — Продолжил Безил.
— В чём?
— Выйти отсюда. Суд уже через неделю. Я своё заключение дал, дело твоё передал другому врачу. — Безил замолчал, как бы решая, нужно ли говорить ещё что—нибудь. — Я увольняюсь. Пойду на старое место.
Фрэнк выпрямил спину, уже прямо смотря на Безила.
— А я?
Тот хмыкнул.
— Уже через пару недель будешь свободен как вольный ветер. А я хочу пока побыть подальше от всего этого. Понимаешь?
— Нет.
— Как бы тебе объяснить? Мне нужно разобраться в том, что я чувствую. Видишь, до чего ты меня довёл? Я — психолог и не могу ничего понять. — Безил горько усмехнулся, прикусив губу. — У меня в голове не укладывается, что тот, кем я так дорожил совсем другой человек.
Фрэнку это было больно слушать. Та его часть, где поселился эгоист, кричала, что это Фрэнку должно быть тяжело, а не Безилу.
— Я не хотел тебе врать. Я и не врал почти.
— Не сказать такое — тоже ложь.
— А думаешь легко так, взять и разболтать всё. Я же такой и есть, каким ты меня видел. Таким и остался.
Безил покачал головой:
— Нет, сейчас ты немного другой.
— В смысле?
— Ты не заметил?
— Нет.
— Ты не чувствуешься как человек. Я не знаю, как объяснить, но твоё присутствие не похоже на человеческое.
— Это всё бред.
— Знаю. — Безил поджал губу. — Я сюда больше не вернусь. Захочешь меня найти — найдёшь, я думаю. Выбирай сам.
Фрэнк сосредоточился на ощущениях Безила. Тот всё ещё переживал и всё ещё не знал, как воспринимать теперь этого нового Фрэнка. И Безил точно не мог сознательно и спокойно находиться рядом с убийцей.
— Насчёт твоих порезов, — после недолгого молчания продолжил Безил, — в твоей палате разбилось окно и ты порезался. В столовой ничего не было. Понял?
Фрэнк кивнул. Потом спросил:
— Я не помню, как я оказался в…
— Потерял сознание.
— А Айзек?
Фрэнк почувствовал, как в душе Безила пронеслись скорбные нотки. Появился лёгкий иррациональный испуг.
— Ты же ещё видел, они исчезли. А здесь…здесь у него остановилось сердце.
Фрэнк кивнул, опустил голову, уткнувшись взглядом Безилу в живот. Раздались голоса, зазывающие больных обратно в помещение. Стояла сильная жара. Последние августовские дни решили вобрать в себя всё лето.
— Тогда я должен был умереть. — Заговорил Фрэнк. — Кажется, это кто—то уже решил. Сцилла как раз подчищала такие ошибки, но и она не всесильна. Конечно, я не похож на нормального человека. Я вообще не должен существовать.
Один из санитаров направился к ним. Фрэнк задерживался.
— Все расчёты исходили из моего характера, и ты был прав: я не был способен на убийство, но два года назад я сошёл с ума. Поэтому всё изменилось. Но и ещё потому, что один человек прожил на пару дней дольше, чем было положено.
— Отец твоей подруги?
— Отец.
Санитар оказался перед ними. Узнал в Безиле своего коллегу.
— Я сам его приведу. Нам нужно закончить разговор.
Санитар кивнул, соглашаясь доверить Безилу опеку над психом. Через тридцать секунд они остались одни во дворе. Фрэнк стоял, потупив взгляд. От таких разговоров ему было стыдно.
— Это была на самом деле Джули?
— Да.
— И она не человек?
— Нет.
— И теперь ты такой же.
Фрэнк хохотнул.
— Нет. Я ничего такого не умею. Совершенно ничего, хотя Айзек и обещал. — Он качнул головой. — Я остался хрупким человечком.
— Это плохо? — Безил приподнял бровь.
— Это хорошо.
Безил понемногу оттаивал. Фрэнк был уверен, что пройдёт ещё немного времени и его простят. Безил приподнял руку, провёл неровную линию по щеке Фрэнка. Фрэнк прикрыл глаза.
— Пошли внутрь. — Снова строгий голос.
Фрэнк кивнул, выныривая из грёз. Пошёл первым, Безил отставал на один шаг. В помещение по сравнению с улицей было прохладно. Около чёрного хода никого не было. Безил неожиданно прижал его к стене. Фрэнк пискнул, но сразу же затих.
— Не очень нежно. — Заметил он.
— Как умею.
Безил поцеловал его в шею, прикусив кожу зубами. Фрэнк держал голову прямо, только немного подрагивая от своих чувств. Безил поднимался к его лицу.
— Хочешь меня всего такого противного трахнуть?
— Противного?
— Ты так думаешь.
— Это предубеждение.
— Нет, я тебе противен, но ты хочешь меня и хочешь, чтобы я был рядом. Ты сам запутался.
Безил ничуть не смутился. Поцеловал Фрэнка в губы, но не получил ответа.
— Вроде я тут психиатр. — Заметил он, отстранившись.
— Ты психиатр, а я псих. Мне видней.
— Да. И, кажется, болезнь прогрессирует.
— Давай, целуй меня и вали.
Безил поцеловал его. Фрэнк ответил. Теперь и он сам почувствовал, насколько в нём мало осталось от ощущения живого человека. Кажется, он стал похож на Айзека. Вот только без всяких крутых потусторонних штучек. Разве только что во много раз возросло чувство проницательности. Он бы тоже мог стать отличным психологом.
Самым сложным было остановиться. Безил уже норовил стянуть с него штаны, но Фрэнк перехватил ловкие руки своими и крепко сжал. Поцелуя они не разрывали. Фрэнк всё больше откидывал голову, и она уже успела удариться о стену.
Он резко оттолкнул Безила, когда стало трудно дышать.
— Что тебя мучает сейчас? Вот, в последние секунды?
Безил нахмурился, снова исказив свои брови. Он, видимо, увидел в этом вопросе что—то странное. А Фрэнк лишь хотел узнать его мысли. Больше ничего.
— Что тебя смущает? — снова спросил он.
— Как ты это делаешь? — голосом, больше похожим на шипение, спросил Безил, подозрительно буравя Фрэнка своим тяжёлым взглядом.
— Что?
— Знаешь мои мысли.
Фрэнк повёл головой. Замолчал на минуту. Потихоньку начало доходить. Он и не удосужился заподозрить, что эта его гениальная проницательность в последнее время не могла взяться ниоткуда. Он даже не заметил то, что буквально ловит эмоции людей. Фрэнк принял это как должное.