Сцинка посмотрела раздражённо. Мадам проигнорировала.
— Вид у вас уставший, но я знаю, как…
— Для меня найдётся комната?
— Сцинка, — Мадам перешла на шёпот, — я теперь в несколько ином статусе, но, прошу, зайди в дом и… — она оглянулась на проходящих мимо людей. — Уважаемая Сцинка не откажется зайти и выпить вместе с Мадам?
Сцинка вздохнула, едва покачав головой. Руку Мадам она не сбросила, и они так и зашли в особняк. Чопорно, вдвоём, через парадный вход.
Оказавшись внутри, Мадам Делавинь освободилась, развернулась к Сцинке и с воплем бросилась к ней на шею.
— Алиша! Как я рада, что ты пришла! Неужели ты думала, что я когда-нибудь откажу тебе! В моём доме ты всегда желанный гость.
Сцинка, попыталась разомкнуть её руки, но вскоре сдалась, похлопав подругу по затянутой в корсет спине.
— Лавиния, ты меня задушишь.
— Я так рада тебе, что, пожалуй, и задушу, — Мадам Делавинь, наконец, её отпустила. — Какими судьбами, Алиша? Тебя так давно не было, что я уж начала думать о самом худшем.
— С чего бы? — невзначай поинтересовалась Сцинка.
— Времена неспокойные, — пожала плечами Мадам. — Да что мы стоим у входа! — она развернулась. — Девочки! Эй! Живо сюда! Проводите Сцинку в мою комнату, — она опять покосилась на Алишу, — и, знаете что, подготовьте ка ванную!
— Нет, уволь, — Алиша отмахнулась, проходя вглубь дома. — Я уже мылась.
— Это когда же? — вздёрнула брови Мадам.
— Пару дней назад.
— Алиша, у нас теперь сколько хочешь мыла, а ещё — водопровод! — Лавиния не могла сдержать своего ликования. — У нас здесь всё есть — отдельная ванная комната, отдельная прачечная…
— Нет, — перебила Алиша.
Ванная, отдельная, но всё равно одна на всех, в доме Мадам всегда была. Воду, конечно, грели сами. И мылом никто не пользовался. Алиша помнит эту ванную. Две, три бадьи, стоящие рядком. Рядом несколько больших лоханей. И, естественно, скорчившиеся над этими лоханями женщины, вымывающие из себя последствия своей работы.
Алиша должна быть одна, она не хочет видеть никого рядом. Да и…
— И чистого белья нет.
— У меня есть сколько хочешь! Я тебе принесу!
— Ваше мне не подходит.
Бельё шлюхи — тонкое, кружевное, открытое — плохо носится под одеждой. Алиша как-то пробовала. Только больше стёрла кожу.
— Ну хорошо, проходи в мою комнату и отдыхай пока, — Лавиния только хотела что-то добавить, но её перебили криком «Мадам, а что делать с…», и она упорхнула, доверив Алишу своей девушке.
Сцинку проводили в большую комнату наверху. Принесли вино и табак. «Должно быть как клиенту» — подумалось Сцинке. Она бы предпочла горячий ужин. Сказала об этом девушке. Та кивнув, выпорхнула. Наверное, побежит свериться с Мадам.
Мадам Делавинь… — Алиша усмехнулась, погружаясь в воспоминания. Лавиния сама придумала себе такое имя. Когда они с Алишей познакомились, Мадам была простой хозяйкой одного гадюшника с дешевыми девками. В общем-то, Лавиния и сама была дешевой шлюхой. И как-то ей пришлось обратиться к Сцинке.
2.2 Лавиния
Сцинка тогда снимала дешёвую конуру на окраине города. У неё были деньги и на кров побогаче. Но к чему баловать себя удобствами? Да и ближе к городской стене. Алиша знает входы и выходы. Всегда лучше быть начеку.
Было раннее утро. Солнце встало, как и Сцинка. Она уже успела сделать все утренние упражнения, проверила взятое с собой оружие, наточила подтупившиеся ножи.
Осталось решить вопрос с завтраком. Можно по-человечески поесть горячей еды у трактирщика. Можно докупить провизии и уходить, перекусив по дороге.
Сцинка никак не могла решить, хочет ли она пересекаться с кем-нибудь. Она уже получила заказ, и ей нужно нагнать уходящий караван. Значит, стоит выдвигаться.
Лошадь ей не нужна. Хотя, если б дело не требовало отлагательств, Алиша взяла бы лошадь. Караван же двигался неспешно. Сцинка успеет нагнать и пешком. Тем более, ей известны тайные тропы.
Так всё же, зайти к трактирщику, или нет? Никаких более важных мыслей у Алиши не было. Как вдруг в её комнату ворвалась какая-то девушка.
Её шаги Сцинка услышала задолго до того, как открылась входная дверь. Сцинка сообразила, что это женщина. И что, скорее всего, не убийца. Но на всякий случай поправила револьвер под накинутой безрукавкой и заложила за пазуху руку.
— Ты Сцинка? Помоги! — девушка ввалилась в комнату, зажимая руками подол потасканного платья. В общем, потасканность определяла весь её образ. Взлохмаченные, кое-как прибранные волосы. Слишком открытый для приличной девушки лиф платья, стоптанные башмаки. По лицу, разукрашенному фингалами, можно было догадаться, зачем она пожаловала.