А вот рассказ о другом.
«Тиран лакедомян Набис… вконец истребил противников своей власти в Спарте, изгнал граждан, выдававшихся богатством… а имущество их и жен роздал… своим наемникам. Это были убийцы, грабители, воры, обманщики. Вообще Набис старался отовсюду собрать вокруг себя людей, для которых родина была закрыта подлыми и преступными деяниями. Объявивши себя вождем и царем таких людей, обративши их в своих оруженосцев и телохранителей, Набис… рассчитывал… надолго утвердить свою власть… Он не довольствовался изгнанием граждан: для изгнанников нигде не было безопасного и надежного пристанища. За одними он посылал в погоню убийц, которые и убивали их на дорогах, других возвращал из места ссылки и предавал смерти. В довершение всего по тем городам, где поселялись изгнанники, он… нанимал дома, смежные с жилищем изгнанников, и поселял в них критян, а они продырявливали стены и через отверстия метали стрелы, которые поражали насмерть изгнанников, когда одни из них в собственных жилищах стояли, другие лежали, так что ни место, ни время нисколько не спасали несчастных лакедомян от гибели. Такими-то мерами Набис истребил очень много лакедомян» (ibid., XXIII, 6).
Естественно, тысячи людей оставались без крова и пищи. Дороги кишели разбойниками. «Запасаться оружием было тогда делом обычным, потому что чуть ли не любой в те времена покушался на чужое имущество и жизнь» (Plut. Arat., 6). Выходить из города было опасно, посольства, посланные иностранным державам, зачастую до места не доходили: их захватывали заложниками или убивали. Существовали целые пиратские государства, как Союз этолян, занимавший Среднюю Грецию. В их конституции было записано, что они могут грабить кого угодно, и они, не стесняясь, разоряли земли и врагов, и друзей, а однажды, внезапно напав на Спарту, угнали пятьдесят тысяч человек.
От всего этого в Элладе ощущалась страшная усталость. Все мечтали хотя бы ненадолго насладиться миром. Полибий с грустью говорит об обработке полей, унаследованных от предков, жертвоприношениях, всенародных празднествах… «По причине непрерывных войн прежнего времени все подобные предметы в большинстве городов были почти забыты» (V, 106, 2–3). Будучи людьми впечатлительными и восторженными, эллины жили теперь надеждой, что откуда-то из далеких земель явится прекрасный душой чужеземец и спасет их. Потому-то они так охотно призывали иноземцев. Одно время они приняли за своего спасителя беспринципного авантюриста Деметрия Полиоркета. Афиняне объявили его богом и сложили в честь него гимн:
«Высшие из богов и благодетельнейшие приближаются к этому городу… Деметра и Деметрий несут нам счастье. Она приходит, чтобы совершить у нас священные таинства Девы. И он, ясный, как подобает богу, прекрасный и улыбающийся, является вместе с ней… О сын светлого неба, ты, сын Посейдона и Афродиты! Другие боги или далеко, или не имеют ушей; может быть, их и совсем нет, или они не смотрят на нас. Но тебя мы видим близко. Ты стоишь перед нами не каменный или деревянный, но телесный и живой. Итак, мы молимся тебе: сотвори нам мир, о возлюбленный, ибо ты господин его» (Athen., VI, 253).
В Элладе того времени было несколько политических сил. Наибольшим влиянием пользовался Ахейский союз, который объединял почти весь Пелопоннес. Конституция союза была демократична, поведение умеренно, и он заслужил всеобщее уважение эллинов. Особенно вознесся союз при Арате, который поставил себе целью освободить всю Грецию от тиранов и от македонцев. Он был уже почти у цели, но в это время страшно усилился старый враг ахейцев Спарта. Спартанский царь захватывал у союза город за городом, и Арат решился на ужасное предательство: он собственными руками снова предал всю Элладу Македонии. В важнейших греческих городах были поставлены македонские гарнизоны, сам Арат превратился в македонского вельможу, а союз стал почти что рабом македонского царя. Теперь Филипп не только полновластно распоряжался всеми делами ахейцев, но, вступая в какой-нибудь их город, «открыто посылал за всякой женщиной, которая только приглянулась ему, а если та не являлась немедленно на его зов, он в сопровождении буйной толпы врывался в дом и там оскорблял женщину». Ахейцы все терпели покорно и «сносили чудовищные обиды» (Polyb., X, 26, 1–6).
Второй силой был Этолийский союз. Это были разбойники, жившие в неприступных горах Средней Греции. Но, несмотря на свои ужасные грабежи, эти пираты не лишены были благородства и упорно боролись против Филиппа за свободу Эллады.