Филипп простер свою любезность до того, что взялся лично сопровождать своих гостей. «Он провел их через Фракию и Македонию по тяжелой дороге на собственные средства, доставляя продовольствие, прокладывая дороги и на труднопроходимых реках наводя мосты… пока не довел их до Геллеспонта» (Арр. Maced., 5).
Итак, в тылу у Сципиона вместо враждебных этолян и Филиппа были друзья. Теперь он желал приобрести союзников в Азии. Он вступил в переписку с вифинским царем Прусией, и, конечно, ему не стоило никакого труда добиться его дружественного нейтралитета (Polyb., XXI, 11). Тем временем римский флот нанес страшный удар Антиоху. Тот бежал, покинув Лисимахию и Дарданеллы. Теперь дорога была свободна, и римляне пересекли пролив и вступили в Азию.
Антиох никогда не думал, что римляне последуют за ним в сердце его царства, Азию. Его угодливые царедворцы льстили ему, превозносили его могущество и убеждали, что враги никогда не отважатся на столь безумно смелое предприятие. Один Ганнибал, как всегда мрачный как ночь, со зловещей улыбкой говорил, что удивляется, почему это римлян нет еще сейчас здесь с ними (Liv., XXXVI, 41). Теперь великий царь находился в самом удрученном состоянии. «Он совсем пал духом, считая, что против него действует злой рок. Все идет против его ожиданий»: он думал, что Эллада восстанет, а она поддержала римлян, «Филипп провел римлян по непроходимым дорогам, а он думал, что Филипп пылает мщением за то зло, которое претерпел от римлян. Всем этим он был приведен в расстройство, а божество, как обычно случается во время несчастий, лишило его способности здраво рассуждать… Как пораженный от божества слепотой, он начал стремительно отступать» (Арр. Syr., 28).
Молниеносные действия римлян сломили дух царя. Узнав, что враги уже в Азии, он немедленно послал своего доверенного приближенного Гераклида в римский лагерь. Официально он послан был ко всему военному совету, реально — к одному Публию Африканскому. Царь прекрасно понимал, кто на деле командует римской армией. Имя Сципиона обнадеживало: весь мир знал его великодушие. «Всем народам было известно, каким победителем показал он себя в Испании, а потом в Африке» (Liv., XXXVII, 35). Кроме того, у Гераклида было тайное поручение к Публию. Посла поразило, что римляне, пронесшиеся через Фракию, словно на крыльях, сейчас стоят неподвижно и проводят время в праздном бездействии. Сначала это его очень приободрило. Но вскоре он узнал причину: оказывается, в лагере не было главнокомандующего Публия Сципиона. На вопрос, где он, последовал ошеломляющий ответ — остался в Европе. Когда посол осмелился спросить, что за важные обстоятельства заставили главнокомандующего оставить войско, римляне очень спокойно отвечали, что Публий — салий,[145] сейчас настал март и целый месяц он должен исполнять религиозные обряды. Грек, воспитанный в модном безверии, был поражен набожностью римлян. Говорить было не о чем: без Публия военный совет не собирался и решения не принимались.
Наконец истек месяц, и Сципион появился в лагере. Посол изложил поручение царя. Консул отвечал, что может заключить мир, только если царь откажется от всей Малой Азии и заплатит римлянам контрибуцию. Посол был неправомочен принять эти условия. Поэтому он приступил к выполнению своей тайной миссии. «Воспользовавшись удобным случаем, Гераклид сообщил Публию, что ему было поручено, а именно: что, во-первых, царь отпустит ему сына без выкупа: дело в том, что сын Сципиона попал в плен к Антиоху в самом еще начале войны. Во-вторых, что и теперь царь готов заплатить ему столько денег, сколько Публий назначит сам, и впоследствии царь предоставит ему в пользование свою казну, если он поможет принятию предложенных царем условий. Публий отвечал, что ему приятно предложение царя относительно его сына, и он будет весьма признателен, если царь выполнит свое обещание. Во всем прочем царь заблуждается, сказал Публий, и в переговорах с ним лично, и с военным советом…
— Являться с предложением мира на равных условиях теперь, когда царь не помешал нашим войскам вступить в Азию, дал себя не только взнуздать, но и оседлать, значит наверное потерпеть неудачу и обмануться в ожидании…