Публий решил воспользоваться отрядами иберов, но «выставить их только для виду». Масиниссе и Магону не терпелось напасть на врага. Им казалось, что самое время сделать это теперь, когда римляне заняты разбивкой лагеря. И они устремились со своей конницей на врага «в уверенности захватить Публия врасплох. Но Публий заранее уже предвидел нападение врага и укрыл свою конницу, равносильную карфагенской, за холмом» (Polyb., XI, 21, 1–2). Все случилось вопреки расчетам пунийцев: не они врасплох напали на римлян, а на них самих нежданно обрушилась римская конница. Многие тотчас же обратились в бегство, остальные приняли бой. Они еще ни разу не встречались лицом к лицу с воинами Сципиона, поэтому представляли их себе такими же, как легионеров его отца и дяди. Они ошиблись — «ловкость спешившихся римских всадников поставила карфагенян в большое затруднение; они выдержали недолго и с большими потерями стали отступать» (Polyb., XI, 21).
После этого ни римляне, ни карфагеняне не начинали открытой битвы. Каждое утро они выходили на равнину, лежащую между обоими лагерями, выстраивались в боевой порядок и простаивали так друг против друга целый день. Так проходили дни за днями. Газдрубал все не решался начать битву, хотя на его стороне был такой значительный перевес. Но он все медлил, вероятно, утешая себя мыслью, что и вождь римлян не отваживается напасть на него. Но он ошибался. Публий лишь усыплял бдительность врага перед решительным ударом.
На сей раз Публий применил двойную хитрость. Он заметил, что Газдрубал вставал поздно и расставлял свои войска так, чтобы в центре стояли карфагеняне, а на флангах союзники. Очевидно, не очень рассчитывая на последних, он впереди обоих флангов ставил заслон из слонов. Сам Публий вставал еще позднее,{28} римлян ставил в центр против карфагенян, а иберов на флангах. Таким образом, лучшие, отборнейшие части в обеих армиях стояли в центре, друг против друга. Накануне решительного дня Публий велел римлянам наутро встать до восхода, позавтракать и, вооружившись, выходить из лагеря. Все догадались, что завтра будет долгожданная битва, и очень обрадовались. Наутро Газдрубала разбудили ни свет ни заря военные рожки. Он выскочил из палатки и наспех построил, как обычно, своих воинов, голодных и сонных. Но Сципион выстроил свои войска в другом порядке, чего спросонья не заметил Газдрубал. Теперь иберы стояли в центре, а римляне на флангах: на правом — сам военачальник, на левом — Марций и Силан.
Прежде всего Публий выслал вперед конницу и легкие отряды, которые и завязали с карфагенянами схватку. Римский военачальник нарочно тянул время, зная, что воины врага ослабели от голода. Приближался полдень. Жгучие лучи испанского солнца немилосердно жгли противников. Карфагенян совсем сморило. Они стояли уже, опустив голову, опершись на щит. Тогда Сципион велел играть отбой. Конница и легковооруженные вернулись назад; пехота, по приказанию полководца, расступилась и пропустила их в тыл. Сципион расставил их двумя колоннами. Затем он дал сигнал к общему наступлению. Римляне двигались вперед не спеша. Когда между обеими армиями оставалось не более стадии, римский военачальник приказал иберам, составлявшим центр, продолжать идти на врага медленным шагом, а сам выстроил свой фланг колонной, развернул его лицом вправо и повел вперед быстрым шагом, почти бегом. Левый фланг точно так же повернулся влево и побежал вперед. Подойдя к врагу на достаточное расстояние, они одновременно остановились и снова построились в линию. Карфагенских войск было так много, что их боевая линия была намного длиннее римской и нависала над ней с обеих сторон. Благодаря же маневру Публия римская боевая линия настолько вытянулась, что легионеры разом напали на неприятеля с двух сторон: пехота спереди, конница и легковооруженные — с боков.
Битва при Илипе. План.
В то время как на флангах кипел бой, римский центр был еще на расстоянии полета стрелы от неприятеля. Карфагеняне, стоявшие в центре армии Газдрубала, не знали, что делать. Они не решались поспешить на помощь своим флангам, боясь обнажить центр перед наступающим врагом. Поэтому главные силы пунийцев стояли в полном бездействии. Между тем легковооруженные прежде всего вывели из строя слонов, обстреляв их дротиками. Испуганные животные убежали, сильно смяв ряды самих пунийцев. В происшедшей затем битве карфагенские союзники были разбиты, отрезаны от своих и большей частью перебиты или обращены в бегство. Ряды карфагенян дрогнули, и они также обратились в беспорядочное бегство. Это была решительная победа (Polyb., XI, 20–24; Liv., XXVIII, 13–15).