Мать была горда его успехом, но и опечалена предстоящим отъездом сына в ту неведомую далекую страну, которая поглотила ее мужа. Утром, когда Публий пошел на Марсово поле, она тайком последовала за ним и весь день простояла за городом у Триумфальных ворот. Потом, увидев приближающуюся торжествующую толпу, все поняла, обрадовалась и испугалась одновременно и поспешила вернуться домой, чтобы встретить сына с величавым достоинством истинной римлянки.
Публий был очень доволен своей речью, настолько, что даже записал ее. Однако, перечитав написанное, он поразился отрывистости, рубленности фраз. И вообще, речь показалась ему куцей и невнушительной при чтении. Впрочем, главное было в том, что им правильно были произнесены эти слова и они попали в цель, то есть — в душу простого люда. Он сжег папирус и забыл о своем ораторском дебюте, устремив помыслы в будущее. Предыстория его жизни закончилась, началась настоящая жизнь. Да, пока он уезжал от Ганнибала, ему пришлось искать окольный путь к победе, но настанет день, и они встретятся лицом к лицу.
С наступлением утра Публий занялся делами и в первую очередь отправился в древний город Лавиний для принесения жертвы богам-прародителям. Он верхом на коне с небольшой свитой выступил из Рима по Остийской дороге, затем свернул налево в сторону Лавиния и к вечеру вошел в город Энея. На следующий день он посетил рощу и святилище Юноны-спасительницы. Публий бывал здесь прежде, но лишь как частное лицо. Много раз мечтал он прибыть сюда в ином качестве, и вот чаяния его сбылись, хотя и не совсем, ведь он не магистрат, не консул, а всего только «вместо консула», как значил его титул. Сципион принес жертвы, которые, по словам гаруспика, были приняты богами весьма благосклонно. Через день проконсул возвратился домой.
Последующее время до отъезда из Италии он проводил на Марсовом поле в храме Беллоны или в общественном здании, где осуществлял набор войска. Для того чтобы быстрее снарядить экспедицию, Публий не жалел и своих личных средств. В кратчайший срок он собрал десять тысяч пехоты, тысячу всадников и подготовил флот из тридцати квинкверем, ожидавших его в устье Тибра. Ауспиции дали благоприятный прогноз на предстоящую кампанию, ничто более не задерживало Сципиона, и он двинулся к Остии, где посадил войско на корабли и отплыл в Испанию.
Испания
1
Италийский берег становился все ниже и бледнее, сливаясь с грядой облаков вдалеке, а впереди блистало море. Его цвет — живописный шедевр, рожденный всеми цветами радуги, безраздельно владел обозримой поверхностью. Горячие солнечные лучи, изнемогая от своего жара, стремились сквозь необъятные пространства, чтобы достичь этой равнины. Пав в море, они с восторженным смехом рассыпались по бесчисленным волнам, сверкая блестками всех сокровищ, вспрыгивали на гребни и с тысячей брызг обрушивались вниз. Ослепительный красавец, гигант — море, нежась в сиянии солнца, взирал в небо, впитывая его голубую глубину, в могучем дыхании вздымалась бескрайняя, покатая грудь, счастливый воздух, ловя это дыхание, трепетал над волнами. На Земле нет ничего величавее и шире этого вместилища силы. Человек, общаясь с морем, становится столь же могучим, дух его достигает такой же свободы.
Публий впивал глазами сверкающий простор и чувствовал себя пленником, бежавшим от оков. Только что его душил сумрачный смрад темницы, и вот он на свободе, огромный мир пред ним!
Флот Сципиона двигался вдоль побережья. Плавание проходило успешно. Опасаться карфагенян в этих местах не приходилось, шторма — тоже, так как время года еще благоприятствовало морским путешествиям. Остались позади Этрурия, Лигурийское море, уплыли в туман альпийские вершины, самоуверенно подпирающие небеса. В дружественной Массилии войско высадилось для отдыха и пополнения запасов продовольствия. Сципион встретился с магистратами города и вместе с ними осмотрел местные достопримечательности, которые не успел разглядеть прежде, когда останавливался здесь с отцовскими легионами. Массилия была основана греками из небольшого города Фокеи в Малой Азии и уже давно превзошла в развитии метрополию. Публий с искренним интересом любовался архитектурой города и планировкой кварталов. Попутно он поразил своих спутников знанием греческих наук и искусств. Ему удалось пополнить свою библиотеку свитками Феофраста и Зенона, однако, переписанными весьма неквалифицированно. Одновременно он почерпнул любопытные сведения о путешествии Пифея. Правда, ныне даже сами массилийцы относились к своему знаменитому соотечественнику скептически, и теперь уже никто не мог толком рассказать о Британии и других северных землях, открытых им. Вечером отцы города устроили для гостей пир. Наряду с Публием от римлян в нем участвовали Гай Лелий, для которого Сципион добился звания легата в своем войске, и другой легат в пропреторском чине Марк Юний Силан. Сципион держал себя в обществе высокопоставленных массилийцев легко и изящно, словно всю жизнь представлял римскую державу в различных странах. Он очаровал не только греков, убедившихся, что не все римляне солдафоны, но и соотечественников, которые впервые увидели его в блеске светского общения. Сципион не чуждался развлечений, не отказывался от вина, азартных игр и театрализованных зрелищ.
Через несколько дней эскадра Сципиона последовала дальше мимо низких берегов Галлии. Из вежливости римлян сопровождали четыре массилийские триеры. В этих краях Публий еще никогда не бывал и с ненасытным любопытством всматривался в очертания чужой земли, над которой даже небо казалось иным. В эти дни он вдруг обнаружил в себе великие силы и любовь к жизни, как будто его дух только что вырвался из кувшина, подобно джину в восточной легенде. Восприятие мира во всех его проявлениях доставляло ему наслаждение, все вокруг воодушевляло, и все люди представлялись добрыми и честными.
После того, как суда обогнули Пиренейский мыс, Сципион велел убрать паруса и на веслах идти к берегу. Испанский берег, представший в виде волнистой полосы тумана, медленно терял свою обманчивую белесую прозрачность и окрашивался в буро-зеленые цвета. Публий глубоко вздохнул и с гордостью оглядел свой флот: море внушительно пестрело кораблями. С приближением к берегу он первым прыгнул в воду на мелководье и ступил на гальку там, где когда-то прошел его отец.
Сципион высадил утомленное морской качкой войско в другой колонии фокейцев, образованной на месте первоначальной торговой пристани, Эмпориях. Дальше он направился сушей, так как здесь горные гряды уже не преграждали путь. Флот двигался вдоль берега, согласуя скорость с переходами армии.
Несмотря на то, что римляне шли по территории союзников, Сципион проявлял осторожность, вел войско только теми дорогами, где побывали его разведчики, и каждую ночь заставлял солдат сооружать настоящий укрепленный лагерь.
Через несколько дней он достиг Тарракона, где и обосновался, сделав этот иберийский город своей базой. Туда к нему прибыли послы от местных племен. Не все из них в свете последних событий могли смотреть римлянам в глаза, но Сципион никого не стал наказывать или упрекать в неверности. Он простил варварам прошлые измены и со всеми был любезен, своим спокойным великодушием сильного как бы подчеркивая, что всякое непостоянство осталось позади, ибо его-то уж никто не посмеет предать. Испанцев охватил такой восторг, что им и впрямь показалось невозможным обманывать этого, представшего им столь благородным юношу. Публий объяснил иберам, что пришел в их страну как друг, поскольку его цель — помочь местным народам избавиться от ига пунийских поработителей. При этом он мечтает заслужить искреннюю дружбу испанцев и надеется когда-нибудь увидеть их у себя в Риме, чтобы отплатить им за нынешнее гостеприимство.
Приведя в порядок дела в Тарраконе, Сципион оставил в городе небольшой гарнизон, штат чиновников и отправился в зимний лагерь неподалеку, где стояло войско Клавдия Нерона.
С прибытием Сципиона Нерон сдал ему свои легионы и выразил желание вернуться в Италию. Он был обижен тем, что ему предпочли такого мальчишку, да еще получившего империй, не исполняя должности, чего прежде в государстве никогда не случалось. Публий вел себя с ним уважительно, но понимал, что сейчас им не стать друзьями, и потому при первой возможности выделил в его распоряжение квинкверему.