Один из Хорнманов, казалось, поднял больше чашек, чем другие. Его язык еле работал, и его щеки и нос покраснели. Ранее я заметил, что он чуть не подрался с одним из своих. Теперь, возвращаясь из сортира, он столкнулся плечом о плечи с человеком, направляющимся в противоположном направлении. Хорнмен схватили человека за плечи и кинул в стену.
Еще один Хорнман вскочил и снял своего товарища, хотя потребовалось некоторое продолжительное и интенсивное объяснение, чтобы убедить его вернуться к столу.
Сцена почти убедила меня подождать, но мочевой пузырь уже взрывался, поэтому я большим крюком обошел вокруг стола Хорнманов и пробрался наружу. Вернувшись через некоторое время гораздо облегчившись (снова обойдя Хорнманов с должной осторожностью), я обнаружил Силдунцев в середине новой... оживленной дискуссии.
Опираясь на тревожное богатство опыта убийств и смерти, они спорили о худшем конце, что они видели. Вендурро рассказал про добровольно утонувшего под лед. Маллдус противопоставил этому труп, который он видел: с обугленной кожей, с открытыми трещинами, раскрывающей розовую плоть под собой, как свинья, которую жарили слишком долго. Глессвик описал человека, которого приговорили к смерти на площади, палачи поворачивают винты устройства очень медленно, человек кричит, крики продолжались полдня.
После паузы, когда все за столом представили ужасный конец, Вендурро сказал: “О, это жестко. Уверен. Но, кажется, мы должны исключить пытки и тому подобное. Не совсем подходит.”
“Не подходит? Боже пьяный! Что ты говоришь? Почему мы должны исключить их?”
Вендурро оторвал взгляд от своей кружки. "Они предназначены для нанесения боли. Обычно медленной и мучительной. Не будет другого конца.”
“И оружие?" - Глессвик спросил.
“Нет, капитан сказал, что медленно умирают от копья в кишечнике, ты ничего об этом не говорил”
”Боевые ранения - это нечто другое”, - утверждал Вендурро.
“Как и почему? Скажи мне, и я куплю тебе выпивку.”
Вендурро подумал перед тем, как ответить, - "Пытки, умирающий ублюдок не имеет ни права слова, ни шанса. Не может защитить себя вообще. Нет надежды. В любой битве, у человека есть какое-то права слова деле. А если нет, то его ударили, когда он смотрел не в ту сторону, ну, он знал, что это было возможно, когда он собирался на битву. Но пытки, это не так, то есть, я не могу правильно сказать, это просто...”
Глессвик улыбнулся широко, победоносно. “Нет. Не куплю выпивку тебе. Мы сказали смерть. Худшая смерть. Ничего о причине.”
Хьюспир молчал все это время, но теперь наклонился вперед и сказал: “Несмотря на то, что это без сомнения, плохие способы умереть, они слишком короткие, чтобы их можно было по-настоящему рассматривать.”
Маллдус покачал головой. “Вот-вот. Это должно быть хороший способ. Давай, давай, не могу дождаться.”
Хьюспир проигнорировал его и продолжал: “Вы сыновья чумы-каждый из вас видел ее опустошения. Но последняя чума была ничем по сравнению с предшествующей. Думаю, ни один из вас не прожил столько, чтобы помнить об этом. Когда я был мальчиком, половину жителей деревни пришлось хоронить. Старики и младенцы были приняты в равной мере, и все те, между ними тоже. О, безошибочно, я уверен, что жжение и давление болезненны. Сильно. Но они не длятся ни день, ни неделю, гораздо больше. Мы с отцом пережили брата и мать. Мой брат был маленьким, так что он продержался не так долго, как большинство в деревне. Лихорадит, кожа разрывается, яды разливаются из ран. Рвота. Кашель проходит настолько долго и сильно, что кровеносные сосуды лопаются в горле, отчего выходящая жидкость становитья красного цвета. Все его тело зудело, как будто он закатывался в крапивницу - мы должны были связать его руки, чтобы он не рвал свою же плоть, которая уже была в беспорядке от гноя и крови. Это продолжалось восемь дней, каждый хуже, чем предыдущий. Моя мама продержалась в два раза дольше. Есть бесчисленное множество ужасных способов. Но я бы выбрал любой из них, лишь бы не чума.”
Наш стол сидел молча, пока зал гудел вокруг нас. Наконец, Глессвик пробормотал: "Оставь это лейтенанту Дризслетхорну, чтобы получить удовольствие от смерти." Он, казалось, искренне разочарован тем, что жуткая тема была в конце.
Маллдус ударил кружкой по столу. "Все вы, шлюхи, ошибаетесь в худшем конце. Хуже смерти? Похоже, вы все забываете о грязной сволочи, Роклисе.”
Потребовалось некоторое время, чтобы до всех дошло, но когда это произошло, произошел взрыв смеха. Вендурро ударил ладонью об стол. “О, Роклис. Боже, я и забыл о нем.”