— Руки за голову, и марш отсюда! Да ты такой же монстр, как и все они! — прокричал Клауд, и я тут же вскочила и поднялась по лестницам. Знаю, что пули меня их не убьют, но надо же им предоставить представление, что они в безопасности.
— Слушайте. — прокричала им сверху, заглядывая вниз головой. — Корабль надо завести. Я разберусь с монстрами, а вы заставьте корабль двигаться! Там внизу есть ещё подлодка, но я и её позже вытащу. Пожалуйста, когда мы доберемся до суши, вы все можете отсюда уйти, а монстров я увезу с собой, договорились?! — спросила я их всех. Стали перешёптываться.
— Я знаю, как эту телегу завести. — сказал Экелькамп, решив подниматься по лестницам. — Брысь с дороги.
— А монстров не битесь? — спросила я, и он цокнул.
— Отвлеки их, собиралась ведь, разве нет? Или ты на их стороне?!
— Я не на чьей стороне, я просто хочу выбраться отсюда. Как и все, я полагаю. — все в отсеке кивнули. Я поднялась наверх первая. Скульптуру я оставила с ними. Негоже ему со мной ходить, только будет мешаться. На палубе, у бортового забора, стоял Симпатяга в своём обличии человека, его руки и одежда были обагрены в крови. — Давай, идите туда, а я отвлеку. — сказала я, и двинулась к Симпатяге. Экелькамп ушёл к рулю. — Симпатяга?
— Как я до этого жил? Я не помню… Я убил их всех, потому что испугался… Я ненавижу их, я их ненавижу! — взревел он в ярости, и я положила свою руку к нему на плечо. Он обернулся, оскалившись, как дикий зверь. — Кто ты?! Человек?! Кто ты такая?! — в гневе говорил он, и его руки стали щупальцами. Я со слезами на глазах, с дрожащими руками, проглотила комок.
— Ты слишком опасен для всех них… Прости, меня… — я в голос зарыдала, и ногой толкнула за борт. Он дико прокричал, упав в воду. Мои ноги подкосились, и я упала, прикрыв лицо руками. Я плакала громко. Мне жаль, Симпатяга. Ты был моим самым лучшим сыном, но ты мог убить всех моих друзей! Они люди! Ни ты, не они, не заслужили смерти, Симпатяга! Прости меня! Прости! Прости! Прости! Одна смерть, за место других смертей! Я даже не знаю, что ты мог сделать на суши! Умерло бы больше людей, Симпатяга! Прости! Прости!
— Эй! — отвлёк меня Экелькамп, и я глянула на него с гневом. Это всё из-за тебя, из-за вас всех мне приходится убивать своих же детей! — Корабль не идёт. Сломался двигатель. Я не смогу его починить. — строго сказал он, и немного отстранился. Да валите вы все нахрен, в плавь до берега! На шлюпке, блин, уплывите! Я тут останусь… — Мы… Уйдём на шлюпке, ты с нами? — я отрицательно повертела головой…
— Точно! Мурена! Мурена! — прокричала я в воду. Большая голова поднялась к нам.
— Это, блять, что за ебанистика?! — прокричал старик, и убежал прочь с палубы.
— Ананта, ты можешь нам помочь? — спросила я, совершенно забыв, что есть она у меня.
— Что надо сделать?
— Надо корабль к берегу увезти, сможешь?
— Они будут рады утонуть в счастливых воспоминаниях, мачеха. — проговорила она, и я с гневом ударила по полу.
— Нет! Нет! Это сделала ты?! Ты стёрла им всем воспоминания?! Зачем?! Зачем?! — в истерике прокричала я, и зарыдала. — Зачем…
— Им так будет лучше.
— Нет, не лучше! Они должны жить реальностью! Тонуть в воспоминаниях, совсем не выход из проблем! Они должны жить, чтобы создать для себя больше хороших воспоминаний, и плохих, ведь они живут! А ты пожираешь это всё! Это не правильно! Они должны помнить это, и к старости, тихо… Улыбаться этому… Как ты не понимаешь? — я опустила голову к полу, прижимая лоб к деревяшке.
— Мачеха… — кажется, она не знала что сказать. — Это ведь для них лучшая смерть.
— Нет! Не лучшая… Это худшая смерть… — прорыдала я, и вдохнула больше воздуха, встала с полу. — Я не хотела этого делать, но ты вынуждаешь меня. — набрав в лёгкие больше воздуха, я строго глянула на неё. — Ты ужасная дочь! Не слушаешься мать совсем! Твоё наказание, помочь всем им! — прокричала я, и Мурена застыла. — Я думала, ты хорошая девочка, но ты растёшь в своего отца! — крикнула я, переставая понимать, что я вообще несу, слова сами вылетают из рта, но кажется, это на неё влияет. — Отец воспитал из тебя неправильную дочь! Отбилась совсем от рук! Как так можно, Ананта-Шеша?! Ты не любишь меня? Совсем не уважаешь?!
— Мама, нет, я люблю тебя. Мама прости мне за всё. Я больше так не буду. — её морда опустилась ко мне, и её нос прижался к моей груди.
— Умница… Моя ты красавица… Хорошая девочка, а теперь, помоги пожалуйста маме.
— Но мама, ведь… Папа сказал, что счастье в воспоминаниях!
— Папа говорит правильно, но это не значит, что то что ты делаешь, хорошо. Счастье в воспоминаниях, он говорил о том, что надо их создавать, а не пожирать.
— Теперь я понимаю, мачеха. Прости меня, пожалуйста. Я помогу всем, чем смогу.
— Правильно. Теперь, я позову моих друзей. Ты вернёшь им воспоминания?
— Да, конечно, мама. — она отдалилась от меня, и спустилась куда-то под воду. Фуф… Отчитывать гигантскую Мурену, дело такое… Странное. Ладно, это не важно. Я спустилась к ним обратно, и они были очень напуганы. Один из докторов стал стрелять в меня, до тех пор, пока патроны не закончились. Ай… Это похоже на то, что в тебя бросают шарики для пинг-понга.
— Закончил? А теперь айда за мной. Прихватите крепкие верёвки парни, мы плывём к берегу.
— Н-н-но как?! — удивился Клауд. Я поманила их всех рукой. Все гуськом проследовали за мной, прихватив верёвки. Выходя к палубе, Мурена поднялась с воды, и во рту держала подтолку. Все крикнули, и хотели уже убежать.
— Стойте! Без паники, она друг! — крикнула я им, но они растерянно оглядывались.
— Кто?! Друг тебе или нам?! — возмутился Мартин, и тут же дрогнул. — А… Так… Ты его всё-таки привязала… О господи, да что тут вообще произошло?! — по лицам других, я поняла, что все всё вспомнили. — О-о-о, мой бог! — Мартин откинул от себя оружие, это же действие повторили другие. — Боже, Ан, прости!
— Ан… — Клауд подошёл ко мне, пока я наблюдала, как Мурена положила подлодку на палубу. Оттуда стали выходить люди, придерживая голову. — Ан, я… Я… — Клауд растерянно глядел на меня, его глаза прослезились.
— Нет. Ничего не говори. Не надо. — я знаю, что он хотел сказать про Скромника, и про Симпатягу, но это уже дело в прошлом. Мои дети… Мурена взяла подлодку в рот, когда оттуда вышли все и выбросила в воду. — Так, мои забывчивые друзья. Ананта отвезёт нас к берегам, обвяжите верёвки вокруг шеи. Давайте уже уплывать отсюда. Косячный ты мой, — улыбнулась я Клауду. — Ты не забивай голову. Всё в порядке.
— Нет, не в порядке! — воскликнул Клауд, пока я смотрела, как вокруг толстой шеи Мурены завязывают верёвку. — Я убил… Скромника… Он же был твоим…
— Клауд… — я взяла его за руку, и сжала его ладонь. — Повторяюсь, ты старался меня спасти, даже не смотря ни на что. А что если, он бы убил меня, м?
— Я знаю, не смог бы.
— Смог, Клауд, благодаря тебе, я ещё жива. Спасибо. — но Клауд как-то не ободрился. Верёвки привязали к борту, и Мурена опустилась в воду. Корабль начал движение вперед, к берегам. Тела мёртвых снесли к багажному отсеку, и прикрыли простынёй. Мы с трудом все поели, потому что кусок совсем не лез в горло от всего ужаса, произошедшего с нами. А я наблюдала, как берег был у нас на горизонте. Скромник и Симпатяга, навсегда останутся у меня в сердце. Навсегда. Я их никогда не забуду, а хотелось бы, что бы эта прожигающая боль внутри утихла. Но я это переживу.
Когда мы подплыли к берегам, Мурена сама оторвалась от верёвок, и подняла голову к нам. Она смотрела на то, как люди скорее-скорее торопились покинуть судно. Я лишь лениво плелась за всеми.
— Мама, ты чем-то опечалена? — спросила она, и я остановилась.
— Твои братья, они мертвы. Прости меня… — сдерживая слёзы, промычала я.
— Братья? — спросила она, и её пасть открылась. На палубу упал Генри, и глядел на всё с шоком.
— Я побывал в таком месте… — мечтающие сказал он, и подбежал ко мне. — Аннета, — с дрожью в голосе, обратился он, — Это прекрасное забвение!