1 Юрий Олеша. Как блудный сын... Незаконченная поэма, 1920 год. Не опубликовано.
Неопубликованные стихи Ю. К. Олеши и подробности, связанные с их изданием, сообщили мне друзья писателя - Н. Л. Манухина-Шенгели, С. А. Бондарин, Д. Г. Бродский, В. А. Бугаевский, Ф. И. Гопп и С. А. Радзинский. Приношу им искреннюю и глубокую благодарность.
Рассказы этих людей носили строго информационный характер и не претендовали на то, чтобы еще один светлый образ встал перед хорошо подготовленными глазами читателей.
Иного порядка, скорее эмоционального, нежели фактического, оказались воспоминания других друзей покойного писателя, которые мне довелось слышать или читать. Эти воспоминания в первую очередь как раз связаны с созданием светлого облика. Особенно проникновенный образ был воссоздан в рассказах О. Г. Олеши (вторая жена писателя) и Я. Эльсберга (доносчик). С. Г. Нарбут (первая жена писателя, родная сестра второй жены писателя О. Г. Суок) И В. В. Ермилова (доносчик), В. Б. Шкловского (третий муж первой жены Ю. К. Олеши С. Г. Нарбут) и старшего сержанта 2-го отделения милиции Кировского района К. Н. Баскакова, в ненапечатанных и напечатанных работах Л. И. Славина и Л. В. Никулина, В. О. Перцова и Б. Е. Галанова. Их задушевные слова помогли мне многое понять в творчестве и литературной судьбе Юрия Олеши. И если с этих страниц встанет его обаятельный облик, то в значительной степени это произойдет под влиянием рассказанного, написанного и сделанного этими людьми.
Иногда их воспоминания вступали в противоречие с моим собственным впечатлением, возникшим от встреч с Юрием Олешей и чтения его произведений. Но я знал его несравненно меньше и читал не так проникновенно, как это довелось им, и поэтому ни в какой мере не претендую на дискуссию с этими специалистами по разнообразным вопросам.
Тут же я хотел бы отметить то уважение, которым пользовались творчество Юрия Олеши и его облик у людей, казалось бы, в отдельные периоды и не близких ему по стилистической манере. Больше всего в этой связи мне хочется упомянуть имя В. А. Кочетова, первого, кто после смерти Ю. К. Олеши напечатал его строки.
Перенес он из стихов в роман и историю. Правда, и в стихах, и в романе история такая, как будто она пришла не из тревожной и скорбной земной юдоли, а из театра оперы и балета.
Вот толпа из стихотворной драмы, написанной в эти же годы:
...Отсюда виден рынок.
Там бочки и плоды и множество корзинок.
Там движется народ. Идут вперед, назад.
Толпятся, смотрят вверх и кулаком грозят1.
1 Ю. Олеша. Игра в плаху. Трагикомедия. - "Тридцать дней", 1934, № 5, с. 41. Написана в 1921-1922 годах.
Толпа в романе:
"...рыночную площадь... толкался народ..." "...торговцев с графинами, мороженицами и жаровнями..." "Люди перекатывались с одного места на другое... задирали головы кверху... размахивали руками..."
Многое в ранних стихах предопределило будущий роман.
Его сказочность:
...По одуванчикам ходила Ева,
И вздрагивали, но не осыпались
Покачивающиеся головки...1
Его стилизованность:
Мы вновь живем во времена мороза,
Я мир так близко вижу губ твоих,
И как мне лучше свой закончить стих,
Как не сказав, что губы, точно роза2.
Его атмосферу, круг его героев, обстановку, место действия:
Как ей идет зеленое трико!
Она стройна, изящна, светлокудра...
Allez! Галоп! - Все высчитано мудро
И белый круг ей разорвать легко...
Ах, на коне так страшно высоко!
Смеется... Браво... Пахнет тело, пудра...
Она стройна, изящна, светлокудра,
А конь под нею бел, как молоко...3
Повышенную метафоричность:
...А шея-стебель, - драгоценный ствол,
От муки расцветанья запрокинут.
Цветет, цветет... Не отгоняй же пчел
Пусть жала сладкие водвинут...4
Литературность:
С робостью суеверной
Пробую верность муз,
Хоть знаю; выйдут, наверно,
Тройка, семерка, туз5.
1 Юрий Олеша. Агасфер. Незаконченная поэма. 1920 год. Не опубликовано.
2 Юрий Олеша. Роза. 1920 год. Не опубликовано.
3 Юрий Олеша. В цирке. - "Бомба". Журнал революционной сатиры. 1917, № 6, с. 9.
4 Юрий Олеша. Роза.
5 Юрий Олеша. Пушкиниана. 1917 год.
В то же время, когда создавались "Три толстяка", Олеша пишет поэму, в которой слышны мотивы, темы и интонация "Тараса Бульбы". Жанровым свойствам этого романа предстоит сыграть особую роль в "Трех толстяках".
Седели конские гривы,
Старели казаки в седлах,
.................................
Под Дубном дубы шумели,
От Кракова ветер веял,
Хватал казаков за чуб.
А в Ковле коней ковали,
Ковали сердце на пике,
Холодное солнце висело,
Над Вислой как лист спадало...1
Я показал в кусках наиболее характерное из того, что Юрий Олеша написал (и что сохрани-лось) в годы, предшествовавшие его первой серьезной и важной книге.
Я сделал это для того, чтобы стало яснее, откуда пришел писатель Юрий Олеша, для того, чтобы показать, как из ранних стихов вырастает сказочность, стилизованность, повышенная метафоричность, литературность, историчность романа. Главное в этих примерах были не слова "роза" или "ботинки", которые встречаются в стихах и потом попадают в роман, а круг вещей, тем и привязанностей той поры, очерченный очень определенно.
Почти все написанное в годы, предшествовавшие первому роману, поражает традиционнос-тью, литературностью и тягой к условно-историческому жанру.
Но условно-исторический жанр (эта интеллигентская прослойка в русской литературе), удивляя силой, серьезностью и несклонностью к компромиссам, вдруг засветился значительными строчками:
Там, над кустом
шумел, сиял и открывался Рай...
Струился свет, стекая, как Архангел,
меняя драгоценные цвета,
огромный свет - свет конницы небесной,
свет плата Вероники...
Свет от одежд, очей, лица, от рук
там над кустом представшей
Беатриче...2
1 Юрий Олеша. Поход. (Отрывок). "Гудок", 1924, 15 января, № 1099.
2 Юрий Олеша. Беатриче. 1920 год. Не опубликовано.
Отличие этих стихов от других условно-исторически-книжных произведений в том, что они не пересказывают то, что написал предшественник, а рассказывают о том, как этот предшественник видел.
"Беатриче" написана под неожиданным и нехарактерным для Олеши, тяготевшего к акмеис-там, влиянием символизма; она сумрачна по колориту, напряженно интонирована, трагична, темна и мистична.
Эта поэма не сыграла никакой роли в творчестве Юрия Олеши. Она не проявилась нигде - ни образами, ни концепцией, ни стилистикой в других, более поздних вещах писателя.
Лишь в "Трех толстяках" стих "двух длинных шпор - двух золотых комет" повторяется в строке "шпоры его походили на кометы", и через тридцать пять лет, уже несколько раз упомянув Данте (но никогда словами, похожими на те, которыми написана поэма), Олеша вспомнил Беатриче, имеющую отдаленное сходство с героиней его юношеской поэмы.
Я больше ничего не буду говорить об этой прекрасной поэме, потому что пишу не о прекрасных или плохих произведениях, а о судьбе писателя в истории и литературе. При этом счете хорошее и важное не всегда совпадают, и остается только важное.
В судьбе Юрия Олеши важной была не поэма "Беатриче", а роман "Три толстяка", и поэтому я говорил о поэме лишь в связи с некоторыми особенностями жанра - условно-исторического, который сыграет ответственную роль в романе.
Прямой предвестницей романа "Три толстяка" была не поэма "Беатриче", а драма "Игра в плаху".
Эта драма тесно связана с предшествующими и не бесплодна: последующие за "Игрой в плаху" "Три толстяка" окажутся непосредственно зависимыми от нее.
Больше всего сближает роман с драмой сходство мотивов и общность стилистики.
Драма кажется написанной специально для того, чтобы быть первым вариантом будущего романа. В ней есть почти все, что четыре года спустя станет главным в романе: два восстания - первое подавленное и второе победившее, герой, произносящий обличительные монологи, плахи, актеры, "эпоха - вымышленная"1, обстановка, место действия, повышенная метафоричность, условно-исторический жанр.