Колени пронзает острая боль, а меня начинает переполнять подступающая истерика. К такому я не была готова.
Всхлипнув от неожиданного рывка, отчаянно брыкаюсь, неуклюже ерзая на коленях, явственно чувствуя, как трутся камешки о саднящую разбитую при падении кожу. Много берёт на себя этот человек, почти скала, с широкими плечами и развитой мускулатурой. От него веет такой бешеной энергетикой, что я рефлекторно замираю, вглядываясь в лицо незнакомца, с трудом различая их черты.
– Давай помогу.
Смотрит вполне себе дружелюбно, но не отойдя до конца от шока, я не спешу довериться тому, кто двумя ударами вырубил далеко не хилого парня.
– Обойдусь, – тихо, но упрямо заявляю я, отталкивая предложенную руку помощи. – И вообще, когда это мы на ты успели перейти?
– Тогда, когда я тебя спас, – сорвав с головы капюшон, парень садится на корточки, уставившись на меня своими нереально зелёными глазами, в которых плещется сумасшедший кураж.
Шальные мысли
Лёша
Мне хочется присвистнуть, но получается лишь рефлекторно облизнуть пересохшие губы. Девчонка вблизи выглядит соблазнительней, чем я смог рассмотреть её из своего укрытия, пока наблюдал за неуместной сценой, изначально не вмешиваясь. Лишь прикидывая к чему отнести формат происходящего: к рядовой, но пылкой ссоре влюблённых, или к нападению с целью навредить.
Теперь понятно с чего вдруг этот психованный за неё так цеплялся. Но непонятно почему так легко уступил? Вроде и гонор непомерный вначале проявлял, и готов был злорадно послать меня в дыру, из которой я якобы вылез. А вывезти конфликт не сумел, ушёл в забытье с двух ударов, оставив нас тет-а-тет.
И сейчас мне реально нет ни до чего дела. Я не скрывая какой-то просто больной эйфории, пялюсь на её пухлые губки правильной соблазнительной формы, слегка приоткрытые в немом ожидании моих дальнейших действий. На испуганный взгляд, сияющих голубых глаз из-под полуопущенных ресниц, чертовски густых и длинных. На тонкие изящные пальчики, которыми она массирует худощавые колени, морщась при этом, то ли от боли, то ли от брезгливости. Ничего приятного ведь нет в том, что приходится сидеть на земле в грязном переулке.
– Нужно встать и осмотреть ссадины, – касаюсь стрелки на колготках, ползущей вверх под подол платья, улавливая, как от прикосновений прокатывается дрожь по стройным ножкам. Шумно сглотнув, старательно перевожу взгляд, но перед глазами рябит отнюдь не цветочный рисунок её платья, а небесно-голубая радужка и максимально расширенный зрачок от испуга.
– Отойди, – сухо выдавливает она, всё же послушавшись и перейдя на "ты". И голос её звучит нарочито грозно, придавая короткому приказу злостной тональности. – Ни-че-го мне от тебя не нужно.
Недовольство прячется в изломе чувственных губ, не находя выхода, лишь слегка обнажая степень безмолвного негодования.
А со мной просто гадство какое-то творится, от близости с незнакомкой словно наизнанку выворачивает. Взгляд так и скользит от лица к мраморно-бледной коже шее, по которой так нестерпимо хочется провести пальцами. Спуститься ниже по кромке глубокого декольте, спрятать мелкую дрожь собственных пальцев в ложбинке, насладиться бархатом кожи.
А если посильнее обнаглеть, запустить под лёгкую ткань платья ладонь, сжать грудь. Нащупать сосок, раззадорить так, чтобы он подобравшись, набух под пальцами.
Твою ж мать! Да что я за животное, живущее на инстинктах?! Фантазию приходится прикрутить на самый минимум, чего так просто не выходит проделать с эмоциями, доведёнными до исступления. Те скачут как черти, подбрасывая палки в похотливый огонь, разжигая влечения.
– Не упрямься, давай помогу, – несильно и реагирую на девичье желание выглядеть независимой с гордо вздёрнутым подбородком. Внешне она может сколько угодно изображать из себя непоколебимость, но я прекрасно чувствую волнение. Протягиваю руку, но как-то даже предсказуемо вновь получаю звонкий шлепок ладонью. Характером красотка не обделена, трудно с такой договорится, придётся приложить недюжие силы. Сидеть на коленях ей явно опостылело, да и по тому, как она постанывает, становится понятно – приложилась об асфальт она сильно. И так же сильно противится предлагаемой помощи.
– Я сама, спасибо. Ты уже помог… бешеный.