Андрей хмыкнул, и преследовать жертву не стал. Но дружеская атмосфера безвозвратно испарилась, и это позволило мне подозвать Барона и сбежать в комнату. К счастью, меня больше никто не беспокоил, и я заснула во время чтения, даже не положив телефон на прикроватный столик.
Первомайское утро принесло сюрприз, начинавший походить на добрую традицию. Рядом со мной опять спал Феликс.
— Да что же это такое? — простонала я. — Как вы сюда попали? Я ведь дверь запирала, я точно помню!
— У вас замок очень простой, — пробормотал он.
— Сегодня же сменю! — гневно пообещала я. — Погодите… А кто вам дал право его вскрывать?
— Мне хотелось выспаться, — зевнул он. — Я был у дочери вашей кухарки, но там все ужасно храпят. И я пришел спать к вам.
— Какое хамство… — покачала головой я.
Он открыл глаза и спросил:
— Почему — хамство?
Я посмотрела ему в глаза и вздрогнула. Знакомый синий взор куда-то исчез. На меня смотрели мутные белесые очи с крошечными зрачками чуть больше макового зерна.
— Почему — хамство? — повторил Феликс тоном обиженного ребенка и подслеповато прищурился. — С Максом в одной комнате тоже не выспишься. Он еще громче кухарки храпит, я знаю!
— А что у вас с глазами? — нахмурилась я.
Меня неприятно поразило изменение его лица. Вроде бы те же красивые черты, милая беспомощная улыбка. И мерзкий рыбий взгляд, вызывающий бегающие по коже мурашки.
— А что с глазами? — удивился он, поднес руку к лицу. И опять улыбнулся. — А-а-а… Это я линзы снял. Я плохо вижу. Врачи велели мне носить линзы.
Я встала, накинула на ночную рубашку халат и решительно пошла за Максимилианом. Мамина кровать пустовала. Максимилиан спал на полу, подложив под голову свернутую куртку. Комнату действительно сотрясал равномерный храп, но смягчить мое сердце эти звуки не смогли. Я легонько пнула его под ребра, стараясь не прикоснуться к рогам. Дождалась, пока он сядет, и вывалила на него поток претензий.
Мне почему-то показалось, что все мои жалобы на нарушение неприкосновенности жилища он пропустил мимо ушей. И всерьез взволновался, только когда я упомянула, что Феликс сидит в моей комнате без линз. Вот тут он сразу вскочил, начал рыться в сумке. Достал контейнер и помчался в мою комнату.
— Какого черта? — возмутилась я.
— Да он с кровати встанет и убьется! — проорал мне Максимилиан. — Вы что, не понимаете? Он же без линз при дневном свете только силуэты различает! Ну, вы даете, Мария Александровна…
— Я сама без очков ни черта не вижу, — отрезала я. — И ничего, дожила до своих лет и два раза замуж выходила. Не вижу никаких причин делать ему скидку по состоянию здоровья.
— У вас — совсем другая ситуация, — отмахнулся Максимилиан. — Вот, Феликс, держи.
— Ты принес?
Феликс забрал контейнер и через минуту одарил меня синим взглядом.
— Спасибо, что позвали Макса, — проговорил он. — Вы очень любезны.
— Не за что… — сквозь зубы процедила я.
Меня душили противоречивые чувства. С детства меня учили тому, что убогих, а не только подслеповатый, но и слегка тронутый на голову Феликс явно относился к этой категории, надо жалеть. Но прощать бесцеремонность и неприкрытый эгоизм я не хотела. Я сама очки на ощупь разыскиваю и только потом могу разглядеть, кто рядом в койке лежит. Но это никого не беспокоит и Максимилиана в первую очередь, что характерно! От этой мысли я опять накинулась на него, требуя, чтобы он принял меры и оградил меня от вмешательства в личную жизнь. Мои речи прервал стук и призыв Лизы:
— Народ! Выходи строиться! Идем на демонстрацию!
— Кстати… — пробормотал Максимилиан. — Я еще вчера слышал это слово. Вы не могли бы мне объяснить, куда они идут?
— Э-э-э… — замялась я. — День весны и труда. Многолетняя традиция. Праздник.
— Белтайн? — сдвинул брови он. — Еще рано. Я вчера по солнцу проверял, у нас три дня в запасе!
— Вы идете? — завопила Лиза. — Мы уже готовы, только вас ждем! Прогуляемся, цветы к памятнику Ленина отнесем
Действительно, соседи были при полном параде. Лиза, по случаю праздника, облачилась в пушистый мохеровый свитер ярко-алого цвета. Закрепила в черных волосах кумачовый бантик и размахивала тремя гвоздиками, упакованными в целлофан. Чисто выбритый полковник благоухал одеколоном. Но эффектнее всех выглядела Розочка. Красные обтягивающие штанишки с прорезями по боковым швам переливались и блестели несметным количеством фальшивых бриллиантов. А скромная белая блузочка и пионерский галстук придавали наряду исключительно первомайский вид.
— Ты не замерзнешь? — озабоченно спросил ее Максимилиан. После чего, явно не удержавшись, потрогал один из бриллиантов.
— Я плащ с собой возьму, — томно ответила она.
Максимилиан с сожалением отпустил бриллиант и попросил:
— Подождите нас во дворе. Мы сейчас оденемся и выйдем. Мария Александровна! Собирайтесь живее! Чего вы застыли?
Я хотела сообщить ему, что никогда не испытывала желания носить цветы к памятнику Ленина, да еще в обществе надоевших хуже горькой редьки соседей. Но заметила странно заговорщический взгляд Феликса, ответный кивок Максимилиана, и собралась быстро. Как по армейской команде «Сорок пять секунд — подъем!». Рогатая парочка что-то замышляла, и мне не хотелось оставаться в неведении — что именно?
— Мария Александровна! — крикнул Максимилиан. — Полотенце возьмите с собой, пожалуйста!
Подивившись просьбе, я вытащила из шкафа небольшое махровое полотенце, подумала, прибавила к нему пару кухонных и уложила в сумку. Барон почуял прогулку, завертелся, кидаясь мне под ноги. Я громко спросила:
— Барона берем?
Получила ответ, что собака тоже имеет право ходить на демонстрацию, и уверила выглянувшую из комнаты Амалию, что я присмотрю за Розочкой — ведь бедная девочка такая наивная и рассеянная!
Демонстранты, толкаясь в калитке, выходили на улицу. Максимилиан вежливо пропустил вперед женщин и полковника, взял меня под локоть и повлек в противоположную сторону.
— Вы ведь не испытываете желания возлагать цветы в окружении красных тряпок? — уточнил он.
Я отрицательно замотала головой.
— Феликс! Не отставай! Стоп! Дай сюда пакет, и держись за Марию Александровну. Так мне будет спокойнее.
— Вы считаете, что я смогу оградить его от опасностей? — ехидно спросила я.
— Если начнутся неприятности, — миролюбиво ответил Максимилиан, — за вас вступится Барон. И сможет позвать меня на помощь.
Я не нашлась, что ответить. Некоторое время мы брели по улице в молчании. Миновали закрытую по случаю праздника кассу, «Русский чай», на двери которого красовался увесистый замок — у работников общепита случился санитарный день. Постояли, любуясь на фонарики с иероглифами, украшавшие веранду китайского ресторана.
— Там — река? — неожиданно спросил Максимилиан, указывая на бульвар.
— А откуда вы знаете? — удивилась я. — Да, бульвар идет к набережной.
— Очень хорошо, — кивнул он. — То, что надо. Ведите нас.
Мы с Бароном часто гуляли к реке. Бульвар заканчивался пешеходным мостом, спускавшимся на новую набережную. Там, миновав ряды летних кафе, можно было углубиться или в парк со старыми аттракционами и медленно вращающимся колесом обозрения, или свернуть в лесополосу, до которой еще не добралась цивилизация. Тянувшиеся вдоль реки пустыри уже много лет служили местом выгула собак, чему в немалой степени способствовала расположенная неподалеку школа служебной дрессировки.
— Зачем мы идем к реке? — спросила я Максимилиана.
— Надо оставить ложный след, — деловито объяснил он. — Видели вчерашнего гостя?
Я кивнула.
— Он так и не понял — есть в доме магия или нет, — продолжил Максимилиан. — Нам пришлось прервать поиск, чтобы у него не возникло подозрений. И теперь, прежде чем его возобновить, я хочу выставить приманку. Устройство с сильным магическим сигналом, которое непременно отвлечет внимание от вашего дома. Проточная вода заставит псов поломать голову, где именно находится источник магии. Пока они обшарят реку, пока выловят манок… Может быть, мы к тому времени успеем закончить свои дела.