— Макс! — заорала я. — Там ротвейлеры! Не надо!
К лаю ротвейлеров добавился призывный вой из-за угла. Максимилиан опрометью кинулся к машине, загнал ее в узкий проезд между домами, выключил фары и заглушил мотор.
— Тихо! — буркнул он. — Патруль.
Я вытянула шею. Действительно, под забором уже отиралась пара адских псов в сопровождении балахонов. Псы лаялись с ротвейлерами, причем, как мне показалось, шла игра в вопросы и ответы. Судя по возбужденным голосам, у них возникло полное взаимопонимание. Один из патрульных отошел для разбега и перепрыгнул через забор.
— Что в этом доме? — прошептал Максимилиан, приближая губы к моему уху.
— Частный ЛТП, — еле слышно ответила я, покосившись на его рога. — Клиника для богатых алкоголиков и наркоманов. Она хорошо охраняется. На ночь во двор выпускают трех служебных собак, чтобы никому из знакомых не пришло в голову передать больным водку или дозу.
— Откуда ты знаешь?
— Здесь Андрея из запоя выводили. Его родители сюда положили.
— Очень хорошо, — прошелестел Максимилиан. — Как ты думаешь, Андрей сможет нарисовать мне план дома?
— И я смогу, — пожала плечами я. — ЛТП тут всего три года, а раньше это была детская поликлиника нашего района.
Ограбление ЛТП никаких душевных мук у меня не вызвало. Наоборот, мне хотелось, чтобы братья как можно быстрее обстряпали свои дела, и убрались домой. Что угодно, вплоть до проникновения в штаб-квартиру спецслужб, лишь бы история закончилась, и меня оставили в покое.
Максимилиан, прищурившись, следил за патрульными, устроившими совещание под забором.
— Этот наркоман, он украл вашу вещь? — догадалась я. — Тот обруч?
— Почему именно обруч? — ожег меня взглядом он.
— Ну не кальсоны же! — хихикнула я. — А больше у него ничего не было.
— Тише! — шикнул Максимилиан и снова уставился на патруль.
Посовещавшись, псы разделились. Один вернулся на территорию ЛТП, к ротвейлерам, второй удалился в лабиринт переулков, ведущих к реке. Выждав десять минут, Максимилиан завел машину и обратился ко мне:
— Мария Александровна! Сейчас я отвезу вас домой, а сам ненадолго уеду по делам. Очень прошу вас — не уводите из дома Барона. Пусть он гуляет во дворе. Я не могу оставить Феликса без присмотра. Вы же видите, что творится?
— А что? — прикинулась дурой я. — Какие-то проблемы? А-а-а… Вы через стену проходить не умеете? В школе не научились?
— Смейтесь, смейтесь, — поощрил он. — Этого никто не умеет, ясно? Как он это сделал — ума не приложу. Что-то здесь неладно…
Он остановил машину у калитки и сообщил:
— Приехали. Будут спрашивать — скажете, что я через час вернусь. В подробности не вдавайтесь. Даже с Феликсом. Привет Барону.
Я обиделась, вылезла из джипа и застыла, пораженная внезапной мыслью. А что если Максимилиан едет убивать Марека? Он же говорил — надо вызвать патруль или самому прикончить.
— Караул! — взвыла я, провожая взглядом задние фонари удаляющейся машины. — Что делать?
Решение пришло моментально. Я пробежала до угла, увидела шашечки такси и взмахнула рукой. Я много раз читала в дамских детективах, как правильно разговаривать с таксистом, что бы он согласился вести слежку. Денег у меня есть.
— Куда едем? — спросил у меня пожилой таксист, когда я плюхнулась на переднее сиденье.
— За той машиной, — заявила я, указывая на Баксов джип, стоявший на следующем светофоре. — Я вам… сто долларов заплачу! Беспокойства не будет, там, в машине мой муж, если что, я с ним сама поговорю. Понимаете, он мне изменяет…
Таксист побагровел. Сначала я думала, что его потрясла предложенная мной сумма — не знаю, как там в Москве, а у нас за сто долларов весь день по городу кататься можно. Но его слова показали мне, что я жестоко ошиблась.
— А ну, вылезай из машины, стерва! — рявкнул дедок. — Ишь чего удумала, за мужем следить! Совсем одурели, шалавы! Дома сидеть надо, борщ варить, тогда муж изменять и не будет. Лучше б постирала, чем на такси раскатывать и деньгами швыряться.
Он вытолкал меня наружу, захлопнул дверь и уехал, продолжая костерить безмозглых дур, у которых нет ни стыда, ни совести. За время его монолога джип благополучно исчез, а я даже не заметила, куда направился Максимилиан — направо, налево или прямо. Я замерла на тротуаре, размышляя, стоит ли ловить другое такси. Езжай туда, не знаю куда… Нет, похоже, что слежка — не моя стихия. Надо идти домой.
Глава 14
Барон восторженно заплясал вокруг меня — как с войны вернулась, честное слово. Я потрепала его по ушам, пообещала:
— Сейчас гулять пойдем, детка!
В ответ на мои слова на лавочке Андрея что-то завозилось. Тонкий голос пискнул:
— Здравствуйте! Вы — тетя Маша? Хозяйка Барона?
— А в чем, собственно, дело? — вгляделась в темноту я.
— Я с ним играла. Ничего? Папа мне разрешил. Он сказал, что Барон — добрый. Вы не сердитесь? А то папы нет, я его жду-жду. Мне скучно, ужас!
Барон весело хрюкнул и побежал к обладателю тонкого голоска. Я сделала пару шагов и рассмотрела скрючившееся на лавочке существо с длинными волосенками из которых торчали маленькие рожки. Существо ухватило Барона за шерсть, тряхнуло рожками и сообщило:
— Мы с ним в прятки играли.
Я вспомнила слова Максимилиана, что у него семеро детей и меня накрыл острый приступ паники.
— Деточка… — пролепетала я. — А твоя мама знает, что ты… у нас в гостях?
— Так она сама меня сюда отправила! — радостно сообщило существо. — Ой, вот и папа!
Я обернулась к калитке. Сейчас я убью этого рогатого мерзавца! Совесть у него есть? Я ведь в объявлении писала — без детей и других животных!
— Машенька! — крикнул мне полковник, а именно он, и никто другой, входил в калитку с огромным пакетом в руках. — Вы уже познакомились? Это моя дочка Леночка, она здесь проездом. Ей жена путевку в санаторий купила, я ее завтра на поезд до Адлера посажу.
Из моей груди вырвался вздох облегчения. Я даже простила тощей Леночке обращение «тетя», хотя, если разобраться, в гробу я видала таких племянниц.
— Что это у тебя на голове, Леночка? — строго спросила я.
— Глазки на пружинках! — доложила полковничья дочь. — Мы в парке гуляли, мне папа в подарок купил. Там еще были ушки, которые в темноте светятся, но папа их покупать не захотел.
— Слава Богу! — припечатала я. — А то б меня вообще кондрашка хватила!
Леночка обиженно завозилась на лавке. В окне кухни Андрея зажегся свет, и я смогла разглядеть так напугавшие меня «глазки-рожки». Да, действительно, типичный пример карнавального украшения — обруч, две пружинки и картонные шарики. Как я могла принять это за рога и почему сразу решила, что передо мной ребенок Максимилиана? Наверняка у Феликса тоже дети есть.
«Нервы шалят, — поставила себе диагноз я. — Обязательно надо валерьянки попить. Валерьянка отлично нервы успокаивают. Прямо сейчас с Бароном в аптеку схожу. Так и до панических атак недолго, живу, как в дурдоме!»
— Маш! — высунулся из окна Андрей. — Вы приехали? Пусть Макс машину под воротами бросит. Я в супермаркет поеду, чего ворота туда-сюда открывать.
— Он… — я замялась. — Он меня привез, а сам куда-то по делам уехал. Сказал — через час будет.
— Да мне все равно, — зевнул Андрей. — Супермаркет круглосуточный.
Я решила подняться за сумкой, и в коридоре нарвалась на Лизу.
— Маша, ты Жеку не видела?
— Он на улице, — доложила я.
— Ты видела его дочку? — голос стал агрессивным. — Надо же, какая жена у него наглая! Двенадцать лет назад разошлись, а она ее прислала — пусть переночует, потом на поезд посадишь. Знает, что мы с ним в тесноте живем, куда нам еще ее ребенка? Мне на голову?
От такого напора я немного ошалела и не решилась напомнить Лизе, что она-то тоже развелась с полковником. И далеко не вчера.
— Помяни мое слово! — горячилась Лиза. — Это все из-за комнаты! Сегодня — переночевать, завтра — недельку пожить. А затем «подпиши, папа, дарственную» и пинка под зад. Гнать ее надо, пусть на вокзале ночует!