— Она влюблена в тебя! — кричит она.
— Да у нее бред! — стою я на своем. И никогда мне не будет ее жаль. Лилли закатывает глаза.
— Может быть, она и бредит, но она думает, что влюблена в тебя. И когда ты отказал ей, она вернулась к единственной вещи, которая заставляла ее чувствовать себя хорошо — наркотики.
— Не прикидывайся ни на минуту, что это оправдывает ее действия. Я знаю тебя. И ты, скорее всего, вытаскивала ее из этого. — Она хмурится.
— Да, я вытащила ее из этого, и нет, этому нет оправдания. Я говорю о том, что возможно, если бы ты поддержал ее, до этого бы не дошло.
— То есть — это моя вина, что она зависимая шлюха?
— Конечно, нет. Боже, ты так раздражаешь.
— То есть, нельзя ни согласиться, ни отрицать это? — говорю я самодовольно.
— Я приму этого ребенка, чертов засранец. Ты очевидно не совсем повзрослел, чтобы сделать это. — Я принимаю это заявление, как положительный ответ, и завожу машину.
Я чувствую себя победителем, несмотря на то, что она назвала меня ребенком.
Нам приходится заехать к Хьюго, чтобы отдать ключи от его дома в Монако, он дал мне их на всякий случай, если мы захотим там остановиться, но, увы. И я очень надеюсь, что в воскресенье у него нет голой шлюхи дома.
— Тебе тоже нужно подняться, детка. Хьюго хочет поговорить, — говорю я Лилли. Хьюго всегда рассказывает мне все сплетни, несмотря на то, хочу я их знать или нет, включая череду его завоеваний на этой неделе.
Лилли поднимается со мной, и я достаю ключи.
— Подожди, ты не собираешься постучать? — шепчет она.
— Нет, поверь мне, зная Хьюго — это бесполезно. Важные для него люди имеют ключи — это я, и была еще девушка, Тиффани, ну, какое-то время.
— Подожди, Хьюго дал свои ключи девушке? — Когда она произносит эти слова, звучат они дико. Я смеюсь.
— Она была его любимой шлюхой. — Она закатывает глаза.
— Ну конечно, — ворчит она. Я вставляю ключ в замочную скважину и поворачиваюсь к Лилли.
— Две вещи. Первое — не будь удивлена ничему, что ты здесь видишь. Сегодня воскресенье, и это будет жестоко, и второе — не говори ничего Молли… пожалуйста? — говорю я серьезно.
— Поверь мне, последняя вещь, о которой я хочу говорить с Хьюго — это как не использовать чужих лучших друзей, как запасной аэродром… — ворчит она. Я пытаюсь не смеяться.
— Да уж, справедливо. И третье, у Хьюго в доме правило «без одежды». — Она поднимает брови. — Давай запомним, что женщины, которые приходят сюда, довольно просты… — Она ухмыляется.
— Думаешь?
— В общем, Хьюго скорее всего голый. И нет смысла говорить ему одеться, так что не выказывай страха. — Я кладу руку на ее плечо и делаю невозмутимое лицо.
— Я думаю, что просто брошу в него чем-нибудь, — говорит она. — И почему я вообще не могу подождать в машине? — Я смеюсь.
— У меня есть пара дел, которые я должен с ним обсудить, и я не оставлю тебя в машине.
— Наверное, лучше оставить меня в машине, я могу и испугаться дружка Хьюго. — Я тщетно борюсь с улыбкой.
— Да ладно, это забавно, если не более. — Она кивает.
— Хорошо.
Я поворачиваю ключ и заглядываю за дверь. Ладно, нет тел в коридоре. Нет таблеток, разбросанных по углам, и рвоты, а также одежды, которая бы свисала со всех поверхностей.
— О, привет, чувак, — приветствует Хьюго с дивана. Он сидит на диване в боксерах и читает, погодите, это девчачий журнал. У его ног развалился Гэри и храпит, как бензопила. Он валяется на спине, и его ноги раскинуты в разные стороны, так что его огромные яйца выставлены на показ.
— О, он такой милый. — Лили смотрит на собаку.
Хьюго убирает журнал и ухмыляется.
— Спасибо, Сладкая, ты можешь помыкать мной, когда захочешь. — И его ухмылка достает до ушей.
— Отвратительно, я лучше залью отбеливатель себе в глаза, но спасибо, — отвечает она.
Лили садится на край дивана, и Гэри тащит свой ленивый огромный зад к ней, она чешет его, и он издает отвратительный звук, похожий на двигатель моторной лодки. Он смотрит на меня с приоткрытой пастью.
Я поворачиваюсь к Хьюго, который ухмыляется:
— У Гэри есть способности. Девочки обожают его.
— Почему? Он же отвратителен.
— О, нет, не ты, ты прекрасен. Ты всего лишь немного отвратителен. — Лилли защищает его. И собака начинает ластиться, как какой-нибудь старикан.
— Детка, ты должна знать, что единственная причина, по которой он держит эту собаку — это потому что он такой же мерзкий, как и хозяин, и разбрызгивает свои слюни везде.
— Нет, быть такого не может, не все так плохо, — говорит она с собакой, а я уже не существую? Я улыбаюсь.
— Это были не того типа слюни. — Я поднимаю брови и смотрю на нее, чтобы она поняла смысл слов.
— Это место больше походит на центральный вокзал, немного больше, немного меньше — ничего не изменится. — Хьюго заходится смехом.
— Чувак, если ты не приберешь ее к рукам первым, я клянусь… — Хьюго ухмыляется.
— Хьюго, никакие деньги мира не заставят меня подойти даже на десять метров к тому, что у тебя в штанах. — Указывает она на расстояние между ними. Черт, и где она научилась такому, так его обламывать… нет ни одного слова, которое бы его обидело, он больной ублюдок.
Он хватает свой стояк в боксерах.
— Все хотят то, что в моих штанах, это дикая поездка, детка.
— Я удивлена, как он еще не отсох… — ворчит она.
— Да никогда, — говорит он с огроменной ухмылкой.
Я решаю перевести разговор подальше от члена Хьюго.
— Чувак, ты только что читал девчачий журнал?
— Вообще — да, — он ухмыляется и посылает Лилли еще более развратную ухмылку, она закатывает глаза.
— Кстати о девушках, а где все? — Он смотрит мимо меня, и его ухмылка меркнет.
— О, я не тусовался с эти выходные, — говорит он, как будто это нормально, вообще это нормально, но не для таких людей, как Хьюго.
— Прости? Нет девушек? — Он трясет свой головой. — Наркотиков… Секса? — Снова трясет головой. Мой голос становится на тон выше, он ухмыляется.
— Чувак, ты здоров? Все хорошо? — Это повод для беспокойства. Я не помню, когда Хьюго в последний раз обходился без секса дольше чем двадцать четыре часа.
— Да ладно, он устал, дай ему передышку, милый, — говорит Лили.
— Сладкая, это Хьюго. Без секса почти три дня…
— Эм, хорошо, и это мужской разговор, так что я пошла выгуливать Гэри, — перебивает она.
— Его поводок возле двери, — показывает Хьюго. — Он не очень любит физическую нагрузку.
— Пойдем, Гэри, — она выманивает собаку за дверь, и как только дверь закрывается за ней… я поворачиваюсь к Хьюго, который выглядит грустным и не самим собой.
— Серьёзно, друг, почему ты ведешь себя как киска? — Он ухмыляется.
— Кто бы говорил. Прогуливается со своей подружкой в воскресенье. Очень по-семейному.
Я выдыхаю.
— Вообще она потащила меня к Кэсси. — Он поднимает брови.
— Ни хрена. — Он хмурится. — Пожди, она потащила тебя? — Я киваю.
— Черт, эти девушки как чертовы святые… — Его губы дрогнули. — В очень хорошенькой обертке.
Не могу не согласиться с этим.
— По большей части — да. Так что с тобой происходит? Я вытяну это из тебя это, если понадобится, так что поговори со мной. — Он кивает и довольно долгое время молчит, а потом произносит одно слово.
— Молли, — мямлит он. Я качаю головой.
— Я говорил тебе не ввязываться в это? — Он садится, упирается руками в колени и опускает на них голову. Я никогда не видел его таким серьезным. Он поднимает голову и кивает.
— Я знаю, я идиот. Она не одна из тех девушек.
— Нет, — я соглашаюсь. — Но, чувак, ты не один из тех парней. И она знала это слишком хорошо, прежде чем пойти туда. Она всегда знала, что ее просто трахнут, и она не будет единственной. Я не знаю никого, кто был бы настолько открыт насчет своих сексуальных похождений, как ты, и я был свидетелем этого много раз.