Даже если представить, что подобное восприятие этого символического акта со стороны Артёма ложное в своей природе, было бы глупо думать, что таковое восприятие не возобладает в голове австрийского монарха.
Последнему было бы весьма сложно не воспринять подобную коронацию, да ещё и с использованием короны самого Карла Великого, как нечто, не являющееся нападением на Священную Римскую Империю германской нации и него конкретно, как на императора. Императора этого нечто, что давно уже не было ни священной, ни римской, ни империей.
Согласитесь, трудно называть себя императором Священной Римской Империи, пускай и германской нации, когда другой император, претендующий на римское наследие, не словах, а на деле реставрировал Римскую империю хотя бы в территориальном аспекте.
Если же вспомнить знаменитый тезис российской монархической, да и не только монархической, по большому счёту, пропаганды о некоем Третьем Риме, лежащем в основе самой идеологии русской монархии, то не трудно заметить, как подобный ритуал оскорбляет и Россию через посредство русских монархов.
Трудно говорить о некоей священной миссии по сохранению христианства, возложенной на тебя, как на Третий Рим, когда ты изгой в христианском мире, отказавшийся признавать власть всех авторитетнейших центров христианской веры.
Святой город Иерусалим стоял уже более 4 тысяч лет до основания Москвы. Вечный город Рим — почти 2 тысячи лет до основания Москвы. Жемчужина Египта Александрия — примерно 1,5 тысячи лет до основания Москвы.
Колыбель христианства Антиохия — практически 1,5 тысячи лет до основания Москвы. Град царей Константинополь — чуть более 800 лет до основания Москвы.
Какая в принципе может быть священная функция по защите христианства у города, основанного позже, блин, Брани и Тмутаракани, на фоне таких-то мастодонтов христианского символизма?
Впрочем, возвращаясь к теме, вновь повторим, что символы важны. И мы уже продемонстрировали, какой смысл Артём доносил своим коллегам по этому опасному бизнесу посредством своей коронации.
Если вкратце — его символическая коронация доносила до них, что они ему не ровня, а он плевать хотел на их претензии на римское наследие, потому что только он, Артём, и только он — истинный наследник Рима.
Что же доносила коронация Артёма до внутреннего потребителя? По сути, коронация доносила до внутреннего потребителя, что произошло начало новой эры — эры абсолютной, неоспоримой доминации Империи. Это, разумеется, продукт для плебса.
Для реального политического движителя империи, капиталистов крупнейшего уровня, это означало, в свою очередь, что теперь весь мир прогнётся под их неуёмные, неутолимые амбиции, свойственные любому едва зародившемуся капиталистическому классу, через посредство императора.
И, представьте себе, Артём был более чем рад утолить их амбиции, поскольку это было и на благо ему. Не забывайте, что и он капиталист тоже, причём самый главный.
И, дабы подкрепить символическое значение коронации реальным делом, в 1807 году он принял активное участие в секуляризации и медиатизации в Германии.
Правда, прежде чем приступить к самой медиатизации в Германии, Артём сделал несколько шагов:
Во-первых, он, как уже упоминалось ранее, добился того, чтобы в Ганновере воцарился его родственник — Фердинанд I, бывший король Королевства Обеих Сицилий.
Во-вторых, он подвёл войска к имперской границе, чтобы агрессивно махать военной дубинкой для достижения своих целей.
В-третьих, он добился заключения тайных соглашений с курфюрстом Баварии, герцогом Вюртемберга и мелким ландграфом Гессен-Касселя.
Ганновер же, как не трудно догадаться, изначально был за любые телодвижения, инициируемые Артёмом, так как Артём, по сути, назначил полностью подвластного себе родственника править Ганновером.
Сам прежний правитель Королевства Обеих Сицилий при этом был фигурой, в полной степени зависимой от самого Артёма в политическом плане — кто девушку ужинает, тот её и танцует, как-никак.
В-четвёртых, он заключил ряд тайных соглашений с Данией и Швецией по вопросам Гольштейна и Мекленбурга соответственно, чтобы привлечь их к вопросу медиатизации и секуляризации на свою сторону.
Как не трудно догадаться, имея подобный средства, Артём принудил Австрию к дальнейшей медиатизации и секуляризации мелких германских владений. Оба процесса, к слову, уменьшили количество государств на территории Германии примерно с 300 до всего 10 единиц — в 30 раз.