Наконец, в гарнизоне из-за нехватки провизии началась страшная эпидемия цинги, к которой вскоре присоединилась не менее жестокая эпидемия брюшного тифа. Таким образом, ещё до начала крупномасштабной атаки испанских сил, британский гарнизон, половина которого к этому моменту уже сгинула из-за болезней, находившийся под командованием Джорджа Огастеса Эллиота, вынужден был сдаться испанцам.
Да, может показаться слегка неправдоподобным, что всё закончилось так быстро, но, что поделать, череда случайностей и ошибок может сгубить что угодно. Череда случайностей и ошибок погубила алжирскую экспедицию 1775 года в нашем случае, а в их случае — британский гарнизон Гибралтара. Хотя, не то чтобы брюшной тиф был случайностью.
В гарнизоне были крайне ограниченные запасы древесины, и чтобы уменьшить употребление последней, представьте себе, часто экономили на термической обработке пищи. Это, вкупе с проблемами, связанными со своевременной утилизацией отходов, сделало эпидемию брюшного тифа довольно ожидаемой, так как есть мясо инфицированного скота практически неприготовленным — весьма плохая идея.
Так что, несмотря на длительную подготовку, череда неудач и значительно худшее положение Британии в войне, чем в нашем случае, предопределило падение Гибралтара. Лишённый поддержки из метрополии, он, так или иначе, может, не в 1778, а в 1779 или 1780 году, но должен был пасть — череда неудач лишь ускорила этот процесс.
Это же операционная база британского флота, существующая исключительно благодаря своим морским коммуникациям в рамках британской колониальной империи — с ней иначе быть и не могло. Таким образом, Гибралтар был взят 19 декабря 1778 года. Впрочем, на этом, пожалуй, и всё на Средиземноморском театре событий в этом году. Осталось обсудить лишь морскую войну в Атлантике, а также события в Индиях:
Итак, самое главное — события в Атлантике. Впрочем, сначала немного контекста. Для начала, в нашем случае Франция в 1778 году придерживалась в своей морской стратегии принципа «флот, как фактор присутствия» (в оригинале — «fleet in being»).
Данный принцип морской стратегии, как ни странно, предполагает, что флот останется на месте, и не будет предпринимать активных действий на море, сводя свою роль к положению фактора, воздействующего на мероприятия врага.
Обычно этот принцип принимается тогда, когда существует достаточный, для принятия его во внимание, риск того, что флот может понести поражение, и, как следствие, потерять своё влияние на мероприятия врага. То есть, когда враг либо равен вам в силах, а возможности быстро возместить потери у вас не существует, либо сильно превосходит вас в числе, и риск слишком велик, чтобы его перекрывали потенциальные приобретения от действий на море.
По сути, если проводить аналогии, то осаждённая в крепости армия — это «армия, как фактор присутствия». Любые действия осаждённых имеют определённый риск для них самих, а потому отказ от любых действий, по логике вещей — наиболее разумная идея.
Потому, что осада может длиться очень длительное время, и в течение всего этого периода времени врагу придётся держать эту осаду, то есть, отвлекать значительные людские и материальные ресурсы просто для того, чтобы враг не предпринимал никаких действий.
Тут, на море, в общем-то, та же самая ситуация. В XVIII флот, расположенный на своей базе, заранее подготовленной к защите флота от непогоды и противника, по сути, всё равно, что осаждённая армия за стенами крепости. Если опустить детали, то они, в целом, защищены от противника в равной степени.
Чтобы преодолеть это положение, «осаждающему» флоту необходимо иметь сил больше, чем есть у «осаждённого» флота. Потому, что первому требуется существенное превосходство над вторым, чтобы установить прочную блокаду последнего.
То есть, последствия те же самые, что и для осаждающей армии в рамках нашей аналогии — противник вынужден прикладывать дополнительные материальные и людские ресурсы, чтобы переломить ситуацию в свою пользу. В XVIII веке такое вполне работало, потому что в распоряжении флотов не было подлодок, морской авиации, стратегических вооружений и так далее, чтобы превратить базу в пепелище, вместе со всем флотом.
В нашем случае этого принципа в 1778 году придерживалась Франция, потому как она одна переломить данную ситуацию в 1778 году не могла при своих ресурсах. В случае Артёма этого принципа вынуждена была придерживаться уже Англия, так как Франция после прибытия 8 линейных кораблей от Португалии и 36 линейных кораблей от Испании получила просто чудовищное преимущество над британским флотом.