Артём, впрочем, милостив не был. Предатели или нет, но взятые ими в плен солдаты всё ещё были представителями короны, а убитые ими офицеры — представителями родовитой аристократии.
Подобное, разумеется, прощено быть не могло, но верный своему слову, Артём всё же несколько смягчил свой гнев. Зачинщики восстания, очевидно, были отданы под суд.
Судьба их разнилась от одного к другому — самых пассивных из них всего лишь разжаловали из офицеров, лишили аристократических титулов и сослали в тюрьму для политических заключённых на Канарских островах.
Самых ярых же из них, разумеется, также лишили аристократических титулов и разжаловали из офицеров. Правда, в их случае лишение аристократических титулов касалось не только их самих, но их семей.
Таким образом, их дети и супруги отныне не имели права где-либо упоминать о своём аристократическом происхождении, поскольку теперь они были его лишены, причём так, как будто их у него никогда и не было. По сути, проклятие памяти с нюансами.
Более того, их имущество, в том числе родовое, подлежало полной и безоговорочной конфискации, с целью последующей его продажи, причём для пущей жестокости Артём продал его за бесценок представителям новой сельской аристократии, то есть, бывшим крестьянам.
Более того, он разрешил последним использовать название имения в качестве своей фамилии. В самом деле, удар ниже пояса для любого представителя аристократии.
Он не только лишил их титула и имения, но и продал его за бесценок его «плебсу», даровав последнему ещё и право называть себя по названию их имения.
Правда, на документы с юридической силой это право не распространялось, но это уже нюансы, к которым уязвлённая родовитая аристократия была слепа.
Наконец, самых ярых предателей, очевидно, также ждала смерть, причём не абы какая, а самая жестокая. Знатный садист, Артём всячески поиздевался над последними.
Вернее, сам Артём просто был жёстким и весьма жестоким человеком, особенно по отношению к тем, кого он видел угрозой для себя, а вот его палач был самым настоящим садистом, причём в худшем смысле этого слова.
Различные виды деприваций, в том числе депривация сна, пытки с водой, в том числе умышленное утопление, жестокие избиения, в том числе удары по пяткам, унижения, в том числе сексуального характера, членовредительство и неоказание медицинской помощи.
Треть жертв палача Артёма умерло ещё до официальной казни — их мёртвые и уже начавшие гнить тела, причём касалось это и некоторых живых, подвергали жестокой «казни» через потрошение в ходе последней.
Парад жестокости, вы скажете, и я с вами более чем соглашусь. Это был парад бессмысленной жестокости, который по праву никто не оценил, а особенно — родовитая аристократия.
Тем не менее, за Артёмом стояла крепчавшая день ото дня буржуазия. Ей родовитая аристократия не нравилась, а отданных под суд её представителей она и вовсе ненавидела, по праву видя в них угрозу для своих недавно приобретённых свобод.
Подавляющая часть армии и флота же были верны королю до гроба, поскольку Артём всячески заботился о финансовом благополучии высших и младших офицерских чинов, среди которых немало было его первоначальных сторонников.
Имея широкую общественную поддержку и подконтрольную прессу, а также безоговорочную поддержку армии и флота, Артём мог вертеть страной как пожелает.
Не вертел, конечно, стараясь не провоцировать лишний раз всё ещё весьма влиятельную аристократию, но в принципе мог. Последнее, разумеется, защищало его от любых поползновений аристократии на его суверенные права и здоровье.
Попытка государственного переворота окончилась полным провалом для её главных бенефициаров — представителей родовитой аристократии. Ну, а благодаря усилиям подконтрольной Артёму прессы — ещё и потерей любой имевшейся у них прежде популярности в крупных населённых пунктах.
Не очень разумный ход со стороны Артёма, конечно же, ведь Артём и сам являлся представителем родовитой французской аристократии. Ну, не для нас, разумеется, но для его подданных уж точно. Хотя французское происхождение своего рода он, конечно, всячески старался не упоминать лишний раз на публике.
В любом случае, факт остаётся фактом — система в лице Артёма устояла, продолжив своё развитие. Что касается крестьян, то большую их часть распустили обратно по домам.
В то же самое время, тех, кто инициировал взятие солдат в плен, наказали по всей строгости закона, сослав осваивать целину в Луизиане. Имущества их, при этом, не лишили.
Напротив, им позволили передать имущество, а также имущественные права, за некоторыми исключениями, их ближайшим родственникам по своему усмотрению.