– Здравствуйте, Ипполит Илларионович, прислан в ваше полное распоряжение для прояснения неизвестных обстоятельств. Одно могу сказать точно, что сказать что – то о раненом не имею возможности. О чём начальству доложил, но меня все, же послали, знаете ли!
– Здравствуйте. Да, печально, если не знал, потом это забыл, а потом и желания знать отсутствует напрочь. И тем не менее, больного принимали вы.
– Принимал. Только там такое творилось, что ничего сказать определённого и вспомнить невозможно. Станцию не знаю и я тогда на нервах был, стресс снимал. Бомбёжка, сирены, взрывы, пожары и прочая чертовщина. Мы там и останавливаться не должны были. Это точно или даже не знаю, что сказать.
– Да бог с ним, со всем прочим, вы про больного что помните?
– Раненый? Да ничего особого. Лицо драное и щека от губы рваная. гуимплем прямо. Пришлось шить наскоро, пока всё свежее и потом в купе определили.
– А что на станции должны больных были принять и почему в купе?
– Трудный вопрос. Хотя привезли его к эшелону, потому что была бомбёжка и городскую больницу разбомбило. Раненый был в трусах и майке. Наверное, я решил, что начальство, раз не по форме и определил в купе поэтому. Правда потом переодели в рубаху и кальсоны, чтобы не мёрз, осень всё же.
– Гуимплена вы ему сшили?
– Так получилось. Под стрессом был… Потом без освещения.
– Понятно.
– Уверяю, что получилось само собой и хорошо, что даже так.
– Бывает. Ничего не поделаешь, теперь от нас ничего не зависит. Ипполит Илларионович простучал пальцами мотивчик по дереву стола и продолжил конкурс знатоков для заполнения анкеты на ранбольного.
– Ну – с, милостивый сударь, фантазии у вас, однако хоть и не вполне, но всё же. Решаем ребус. Молоток, огонь, дует, жарко. Ах, да. Бум – бум!
– Может дзинь – дзинь?
– Бум – бум! Дзинь – дзинь!
– Ага. Вроде Ваня согласен с вашей фантазией. Так что?
– Похоже, кузня.
– Кузя. Да кузя! Ага, ага.
– Хм. Товарищ, Кузня. Для фамилии непривычно, М – да.
– Товарищ, Коваль? Так вроде бывает. Хотя там Украина или рядом была, поэтому, скорее всего, Коваленко.
– Вполне, может быть. Только малоросского говора у больного нет, а это требует в конце фамилии на ов или ев. Ев отпадает, у меня фантазия не такая извращённая. Остаётся Ковален – ков! Ков – ков, вполне звучит. Да вполне! Бум – бум! Дзинь – дзинь! Однако!
– Да какой он Коваленков? Вы на него посмотрите! Валенок валенком. Валенков он, не иначе. Там когда валяют валенки и колотят, вот и бум – бум, и жарко, и огонь и жарко.
– Неужели, в самом деле? Почему тогда больной о кузне говорил?
– Так он всё повторяет, как попугай. Считай ни одного своего слова, только что скажут. Это в эшелоне все заметили.
– Хм. Заметили? Давно?
– Да считай…
– Ладно, молодой человек. Вы принимали больного, значит, извольте заполнить его данные. За Ивана Ивановича, я готов ответить, а прочее за вами. Сами решите, где его подобрали, год его рождения, а место рождения хоть Урюпинск. Кстати фамилия тоже на вас. Оформите приём и операцию, как следует, стресса у вас сейчас нет? Впрочем. Даже, если решили снять его, советую это сделать только после оформления всех документов. Право слово, попробуйте уж сегодня соответствовать должности!
Ипполит Илларионович передал бумажную папку с тесёмками и вышел из палаты. Воцарилась тишина, почти тишина, поскольку раненый и доктор оба сопели. Раненый сопел из – за повреждённого носа, а врач из – за признаков очередного стресса. Сопение затянулось, врач что – то записывал.
– Короче. Запоминай свои данные, валенок. Иван Иванович Валенков, родился тридцать первого декабря двадцатого года в городе Урюпинск. Попал в эшелон примерно Харьковская или Воронежская области, ночью в гражданской одежде, трусы и майка, это не по уставу, значит штатский. Всё ясно? Корябай подпись, хоть крестик поставь, вот здесь. И радуйся, день рождения у тебя под Новый год! Повезло тебе!
– Кузня. Ага…
– Валенок! Мать твою. Ва – ле – нок! Не переживай болезный, от тебя в самом лучшем случае от Ко – ва – лен – ков, остался Ва – лен – ков. Это я тебе как своему гуимплену откровенно заявляю. Ты лучше освой путь до туалета на своих ногах топтать и на очко садиться и вставать. Остальное приложится. Как – нибудь, но приложится.
Совет просто царский. Иван вспомнил, что лежачие больные, первый самостоятельный поход в туалет, после утки, считают прорывом в некое «прекрасное далёко». Оказывается и доктор этот об этом знает. Что касается валенка, то разум отметил допустимость подобного. Иванов Ивановичей всегда более чем достаточно, а валенки вполне нужная вещь, тем более, когда холодная и снежная зима. Осталось для поддержания легенды освоить процесс валяния валенков. Что делать, если придётся осваивать премудрости валяния Ваньки дурака, чтобы органы не добрались. От связей порочащих его, Иван худо – бедно увильнул, пути дороги Миколы, Тимохи и девчонок медичек разошлись. Остаётся избегать случайных встреч.