Самолёт высокая конструкция, а у берега глубина моря не такая уж большая, катер подойти не смог, а вот замотать за остатки хвоста трос и вытащить самолёт на берег, это оказалось, возможно. Пилота и стрелка извлекли в полусумрачном состоянии и отправили в лазарет.
В это время на холме молодые бойцы теряли восторженный блеск в своих глазах, а осмысленного желания выжить становилось больше. Немцы после налёта штурмовиков и удаче по сбитию одного из них, боеприпасов не жалели и засыпали холм минами как никогда ранее. Некоторое, от щедрот, количество мин бросили на перевал, но Иван приказал бронеавтомобилям съехать с перевала к подножию, чтобы не отсвечивали, поскольку планировал продержать новых бойцов на холме под непрерывным обстрелом весь световой день. Пусть прочувствуют новобранцы войну через свою никчемность под артобстрелом.
Пусть новобранцы узнают про холод, голод и вечный дискомфорт, когда хочется романтики боя, а тебя тревожит и гнобит огонь вражеских миномётных батарей. Всем дальше будет намного хуже. Роты пойдут в атаку, польётся кровь, тела начнёт разрывать взрывами, потом пули и осколки будут пробивать одежду и застревать в мышцах, костях и даже внутренних органах. Вместо патриотических мыслей, мозг заполнит боль и страдание, оглушит жгучее осознание личной никчемности и невозможности выжить без посторонней помощи. Ты хочешь сделать, а не можешь, твоё молодое тело больше тебя совсем не слушается. К этому нельзя привыкнуть, но можно попытаться понять, что между словом, картинкой и личным впечатлением есть разница, разница огромная и очень существенная. Нужно, чтобы каждый понял, что его могут убить.
Штурмовик не подлежал ремонту, но это определит комиссия, а пока бойцы мастерской сняли с самолёта уцелевшее вооружение, боеприпасы и слили горючее. Пилот в госпитале поведал, что у него под стойкой шасси закреплена камера для фотосъёмки. Надо сообщить наверх, что требуется прислать самолёт и забрать снятые материалы. Ну, прямо «чёрный ящик» из прошлого Ивана. Поразительно, но всегда, все чёрные ящики делали так и ставили туда, что самолёт упал, остался цел, а «чёрный ящик» вдрызг разбился. Вся информация утеряна и не подлежит восстановлению и обсуждению. Тут наоборот, всё в целости и сохранности. Прилетел самолёт амфибия и увёз лётчиков и фотокамеру. Немного позже прибыли катером представители флота для организации передового наблюдательного пункта корректировщика корабельного огня. Пошло конкретное движение.
Срок начала операции начали отодвигать на неизвестное время, день и час. Иван подозревал, что этот день и час наступит завтра, а поэтому тихо выдвинул все бронеавтомобили к перевалу, выпуская их по одному или парой с поручениями и приказами на перевал. Для личного состава мастерской под горою были оборудованы два блиндажа, где и собрались экипажи из всех бронеавтомобилей. Были оборудованы третий и четвёртый блиндажи, один как операционная, а второй как лазарет для тех, кого транспортировать не желательно. Везти раненых за десять километров и зимой, это лишние потери от холода и тряски в пути. В тёплом блиндаже всё же лучше.
Переживаний у Ивана не было. Потери в мастерской, если они будут, то мастерская работать сможет. В экипажах бронеавтомобилей только водители, как самые опытные в управлении машиной люди задействованы. Это всего десять человек. Десять, а не сорок! Можно было подготовить и сторонних водителей, но машины не новые и требуют понимания своих возможностей. Вот и пришлось оставить бойцов мастерской в экипажах, в роли водителей.
Всё идёт своим чередом. Иван тоже желает идти своим путём, но его постоянно что – то поправляет. Спасибо Ипполиту Илларионовичу, который не бросает своего пациента. Доктор неким неведомым путём укрепляет Ивана в личных силах и правит ему тело. Иногда это тело простреливает от макушки до копчика, временами кажется, что нечто жалит тело, а от этого мышцы сами сжимаются и всё тело дёргается самопроизвольно. Доктор утешает, что эта игра мышц вскоре пройдёт, нужно только как следует полежать в тёплой воде и просто расслабить одновременно все мышцы на скелетном каркасе и костях. Это не так и сложно организовать, но странным образом свободного времени нет. Нет совершенно. Вечная круговерть дел и событий, которые требуют своего завершения, но обязательно с присутствием или участием Ивана.
Можно попробовать устроить ванну и расслабиться в ночные часы, но кто будет держать режим процедуры по температуре? Скорее всего, это просто отговорки. Придумать и решить можно всё, но хочется комфорта. «Я самый больной в мире человек и мне больше ничего не надо!» Отличная, просто золотая формула! Только кого интересует, что тебя ничего не интересует? Смысл того, что тебе ничего не надо, это отсутствие твоего личного интереса к тому, что тебе пытаются впарить или уже впарили для исполнения. Всё просто, есть задача, её и решай, а потом доложишь, что поставленная задача выполнена. Интересна задача тебе или нет, об этом докладывать не надо. Это никому не интересно.