- Прости, невежливо о возрасте у женщины спрашивать, но всё же сколько тебе лет?
- Чего уж там. Тридцать седьмая весна в этом году пришла. А ты, поди, думал, я совсем старая?
- Ну…, - не хотелось мне признаваться, что вчера были такие мысли, - жизнь в лесу быстро старит. Не расскажешь, как здесь оказалась?
Меня смерили взглядом, ну, так, слегка. Почти как своего.
- Когда-то меня, молодую крепостную девку, отдали в обучение на гувернантку. Чуть постарше Мишки я в ту пору была. Пять лет отучили и послали в услужение к княгине Ольге Воронцовой. Хорошее было время, - она задумчиво посмотрела вдаль. - А вольную дали за заслуги мои, осталась у дочки старой княгини, Натальи Воронцовой. Полюбила её всей душой.
На лице появилась мечтательная улыбка.
- Мы с ней подругами были. Дааа… А через три года скандал вышел в семействе: нагуляла молодая княжна ребёночка на стороне. Да при родах надорвалось что-то в ней. Долго с постели встать не могла. Ольга Михайловна хотели ребёночка отдать в чужие руки, но Натальюшка не дала. Сильно его любила. Всего лишь год и прожили в отцовском доме, пока она поправлялась, а потом уехали мы подальше, в сибирскую усадьбу Воронцовых, что недалеко от Красноярска. Старая княгиня прокляла родную кровь на пороге и сказала, что возврата ни Наталье, ни сыну её в отчий дом уже не будет. Трудная дорога у нас вышла. По приезду в усадьбу разболелась княжна, опять слегла. Доктора только руками разводили. Знахарки смотрели. Помочь ни одна не смогла, но подсказали лекарку, способную чудеса творить. Решили к ней ехать.
Софа тяжело вздохнула.
- Предлагала я Натальюшке лета дождаться - не утерпела. В дороге сынишка простыл и сгорел в одну ночь, чуть до Галины-лекарки не доехали. Наталья Игоревна от несчастья такого в забытьё впала. Как ни лечили её, ничего не помогало. Целый год бедная княжна медленно угасала в доме у Галины. Так и ушла тихонечко, во сне. Светлая ей память.
Она перекрестилась, вытерла скатившуюся слезу и замолчала.
- Ты осталась у лекарки?
- Поперву в усадьбу пошла, о несчастьях поведать хотела. Так управляющий меня и на порог не пустил. Ехать к старой княгине и думать неча. Новую работу искать не захотела. Тогда и вернулась к Галине - звала она меня. Мы с ней за год Натальиной болезни сдружились, помогала ей по мере сил. Больно старенькая она была. Ну а как пришла одна, без денег, взяли меня в обучение. Так восемь лет вместе и прожили.
- Красноярск довольно далеко, как добиралась-то?
- Мир не без добрых людей: где подвозили, где пешком.
- И это, получается, Галинин дом?
- Нет, сюда она меня уже потом привела и оставила жить.
- Мм… объяснила, почему?
- Объяснила, конечно. Сказала, это лучшее, что она для меня нашла. Моя судьба здесь. Вот так уже второй год и живу.
- А знахарка сейчас где?
- Жила она недалеко от деревни Абанской. Но через две седьмицы, как я сюда перебралась, знакомый рассказал о пожаре. Сгорел Галин дом. Переживала сначала сильно, всё думала: "Будь я с ней, не было б этого несчастья". Но позже поняла: знала она, когда уйдёт.
Мда… эта Галина, пожалуй, знала и о моём появлении. Не она ли меня сюда затянула? Вряд ли теперь узнаешь. Задумавшись, автоматически задал следующий вопрос:
- Прости, а замуж почему не вышла?
Знахарка смутилась и минуты три молчала.
- За всю жизнь лишь одного достойного встретила… А он в жёны не взял.
Ээ-э, Саша, балабол, сворачивай, к чертям, этот разговор!
- Что ж, хозяйка, думаю, вы не будете против, если я небольшое строительство затею, а то погребок у вас маловат.
- Куда тебе строить, ты ещё ходишь-то с трудом, - взволнованно сказала Софа.
- Ну, само собой, не сразу. Оклемаюсь сначала.
- Ладно. Я как сюда переехала, ничего не меняла, да, видно, время пришло. Пойду поснедать сготовлю.
- Я там уже картошку с грибами потушил.
Знахарка удивленно на меня посмотрела.
- В грибах-то разбираешься?
- Разбираюсь, не раз уже готовил.
- Добро.
Да, серьёзный разговорчик прошёл! С одной стороны, просчёт последствий, проведенный мной, больших неприятностей не сулил. Но тем не менее было страшновато. Ведь пойди Софа на конфликт, и жизнь стала бы в разы тяжелее. О варианте "секир-башка" даже думать не хочется.
Знахарка отличалась от моего представления о деревенских колдуньях. Хоть и не слабая, но чувствуется душевный надлом - устала бороться с судьбой. Естественно, после того что я узнал о её жизни, многое стало понятно. Сейчас у неё выбор небольшой: или тяжелая зима одной, а это вряд ли возможно - пришлось бы проситься к кому-нибудь в деревне на постой, или я - неизвестный фактор, но мужчина, который знает, что делать. В деревню, видать, идти с поклоном не хочется, вот она и рада перевалить заботы на меня. Мда… А ещё мне кажется, моё появление она восприняла слишком спокойно. Может, Галина-лекарка обо мне предсказание оставила?
Покушали мы знатно - сытно и вкусно. Оба горшка умяли. Софа удивленно меня нахваливала. Сказала, правда, не принято у них мужчинам готовить - это урон авторитету хозяйки. Я предупредил: теперь всегда так кушать станем, и пусть не обижается, но иногда и я что-нибудь сготовлю. Жаль Машки нету - припахали на домашние работы. Раз я валяюсь, то её будут гонять за двоих. Но вечером, скорее всего, прибежит.
Надо и её побаловать обильным ужином, дома, уверен, с кормёжкой всё так же плохо. Озаботился, не опасно ли вечером малявке по лесу шариться, восемь вёрст до деревни - не шутка. Оказалось, скачет этот воробей по лесной глухомани, впрочем, как и Мишка, довольно часто, и не было пока никаких неприятностей. Они и ночевали в лесу, бывало, причём и вместе, и порознь.
Поговорили ещё за жизнь. Знахарка наконец-то переварила информацию о том, откуда я свалился, вместе с обедом, похоже. Стала интересоваться, как там дальше в мире дела сложатся. Рассказал. О революции на всякий случай умолчал - человек недавно пообедал, мало ли какие процессы в организме активизируются. Всё же женщина, а тут такие страсти. Поболтали о войнах - с кем, когда, о крестьянах. О своем житье-бытье тоже поведал. Даже поохала над некоторыми моими жизненными перипетиями.
Поинтересовался о наболевшем - где штаны взять. Порадовали - сестренка принести должна. А с обувью, к сожалению, облом, придётся самому шить. Ну… эт не проблема, эт я могу. Мм… для подошвы кожа нужна потолще, в лесу такую трудно добыть. Кабаняку какого-нибудь завалить сейчас здоровья не хватит, опять-таки нет их здесь, нее… лучше кожу в деревне выменять на Мишкины шкурки.
Ещё Софа предупредила, что при походе в лес желательно мазаться специальной настойкой от комаров. Вот блин, то-то меня заедать стали после умывания. В этой местности много заболоченных мест, и гнуса хватает. Спастись можно или этой настойкой, или некоторые дёгтем мажутся. Настойка, кстати, почти не пахнет - в отличие от дёгтя, поэтому покупают её у Софы часто. Покойная Галина рецепт приготовления исключительно ей доверила. В местных условиях хороший заработок.
Ладно, языком молоть не мешки ворочать, пора и по лесу пройтись. Нужно прикинуть, где силки ставить. Пойду-ка по спирали вокруг пруда и поля. Прошёлся. Снова две корзинки грибов. Присмотрел стволы на стены сарая. Рискнул искупаться. Так только нырнул и вынырнул - осень начинается, холодновато, однако. Растёрся холстиной докрасна. Софа головой издалека неодобрительно покачала, но говорить ничего не стала.
Хотел привести в порядок свою постель, и тут меня ждал сюрприз. Я уже собирался нести шкуры - для начала на муравейник, но опоздал. Гляжу, знахарка за погребом трясёт ими и при этом что-то приговаривает. Решил ей не мешать. Примерно минут через пятнадцать понесла обратно. Выяснилось, она так блох выводила и, что интересно, вывела. В землянке всё каким-то отваром облила, затем и меня окропила и натёрла, да ещё заставила втирать отвар во все интимные места, так сказать, до полного удовлетворения. Еле вытерпел. Одно радует - блохам, наверно, хуже. Поинтересовался, как шкуры отмывать, уж больно та, на которой я лежал, была засалена. Ага, песочком и золой, как же иначе. Перенёс эту лабуду на утро: солнца всего ничего осталось, не успеет мех просохнуть, замёрзнем ночью с Машкой.