Офигеть — не встать! Документы были спрятаны в ложном кармане. Ребята из детдома оказались теми ещё затейниками в плане защиты от возможной кражи. Но, это всё мелочи. Самое главное, что документы в порядке и ни грамма не пострадали. Хотя пиджак промок насквозь. Шёлковый, потайной карман выручил и в этой ситуации. Паспорт, комсомольский билет — это для предъявления. Конверт из вощёной бумаги с документами в мореходное училище (запечатанный). Переданный мне директором, прямо перед отъездом, под честное слово — хранить и лелеять до самой приёмной комиссии. Слава старшей группе детского дома! Конверт не пострадал и выглядел целым. А насчёт милиции, теперь, можно не беспокоиться. Все документы присутствуют и находятся в прямом доступе. Дополнительный бонус это двести рублей. Оплатить учёбу и немного на первое время. Чтобы с голоду не помереть. Теперь можно и к людям выходить. Тем более, что полностью рассвело.
Понимание всего, что произошло со мной, придёт позже — сейчас же мне надо выйти к людям. И конечно же, первым делом заявить о покушении и краже моих вещей. Пошёл я, потихонечку. Посмотрю на предков.
Глава 2
— Нет, товарищ лейтенант! В лицо я их не видел, — потирая распухшее ухо, ответил я, — да и темно там было. Мне показалось, что светильник в тамбуре специально загородили чем-то.
— Как это возможно, — спросил лейтенант транспортной милиции. — там же постоянно горят два светильника?
— Не знаю, — резко ответил я. — некогда мне было разглядывать! Тут бы живым остаться. Я только вошёл в тамбур, как тут же получил в ухо. Ещё и сзади, кто-то напал и держал за руки. Пока вырвался, пока защищался только и успел, что понять количество этих уродов.
— Я, конечно, передам описание на Киевский вокзал в отдел транспортной милиции, — лейтенант вытер лоб платком и что-то дописал в блокноте, — но, мне так кажется, что уже поздно. Сбежали эти гаврики. Сошли с поезда в Малоярославце или ещё где. Остановок много до Москвы.
— Вы попробуйте, — стал настаивать я, — у одного, и это точно, повреждено правое ухо. Очень сильно повреждено. Я чувствовал, что оно было скользким, когда выпустил из кулака. А это уже примета — какая никакая!
— Понимаю я всё, — быстро проговорил лейтенант, всматриваясь в свои записи в блокноте. — но и ты меня пойми. Единственная примета — надорванное ухо! Да, надо мной вся Москва смеяться будет! С такими уликами.
— Не забудьте добавить, что один хромает, — я постарался сделать ударение на последнем слове, — каблуки у моих туфлей хорошие. Бил я в полную силу. Не жалел гадов.
— Хорошо! — как отрезал, произнёс лейтенант. — выйди на улицу, покури пока. А я позвоню куда надо.
Следователь потянулся к телефонному аппарату, что стоял на столе. Я же, выходя в дверь, бросил через плечо:
— Не курю я, и вам не советую.
Лейтенант проводил меня удивлённым взглядом и начал набирать номер, крутя диск телефона.
Я вышел на улицу. На лавочке сидел дежурный по переезду и сигналист одновременно. Пожилой мужчина с уставшим лицом. Он держал в одной руке свёрнутый жёлтый флажок. В другой, между пальцев, была зажата папироса. Резко затянувшись, он произнёс, выпуская дым вместе со словами:
— Не переживай паря. Лейтенант Собкин хороший специалист. Если есть хоть какие-то зацепки, то он найдёт твои вещи. И преступников прищучит — однозначно. Это ж надо! У школьника одежду украли. Совсем обнаглели барагозы.
— Надеюсь, что так и будет, — сказал я, — там ведь не только одежда была.
Присел рядом на лавочку. Прислонился к тёплой штукатурке. Закрыл глаза и начал вспоминать с чего началось наше, знакомство с этим замечательным человеком.
Тропинка вывела меня из заболоченной местности. Я хорошо отдохнул и уже неплохо передвигался. Очень помогало найденное, не до конца сломанное косовище. Видимо кто-то бросил в надежде потом починить. А может и просто бросили. Что тут, в округе, деревьев нету что ли? Не верю! А мне, даже этот обломок(доломал и оставил кусок побольше), вполне себе подошёл — в качестве опоры при ходьбе. Нормально иду. Опираюсь и шагаю. Медленно но уверенно — шаг за шагом.
Вокруг сенокос в разгаре. То тут, то там стояли небольшие и аккуратные стожки сена. Значит люди точно есть и они уже недалеко.
Гудки редких паровозов слышались уже совсем рядом. Скоро увижу, что заставляет их это делать.
Через небольшой промежуток времени, как я и предполагал, даже можно сказать надеялся, увидел переезд с будкой дежурного. Повезло. Ведь это мог быть мост или стрелка в тупик, или вообще какой-нибудь полустанок забытый всеми службами и нужный только в военное время. На железной дороге свои правила, здесь сигнал подают во многих случаях.