— Товарищи! Мы сегодня стали свидетелями, как простой никому неизвестный ученик каменщика, один, смог повлиять на весь процесс стройки! Что он сделал? Он просто отказался работать не по правилам! Конечно же ему сначала никто не поверил. Даже хотели выгнать с работы. Но, с ним была опытная девушка — каменщик и, к тому же, прекрасный специалист. Она поддержала его претензии. Прибежала ко мне и всё рассказала. И вот тут, к разбирательству, подключилась наша комсомольская организация. Я лично позвонила в горком комсомола. Имею такое право! И всё что случилось, кому надо, доложила! Там сразу отреагировали и соединились с Андреем Ивановичем Бурилиным. Все его знают. (В толпе сразу послышались возгласы: — «Конечно знаем! Наш человек! Участник! Воевал! Награды! Этот может! Правильно!»). Он моментально отреагировал. Собрал комиссию и приехал к нам на объект. Ну, а дальше, все всё видели. Комиссия разобралась с нарушением и приняла решение. Прораб временно отстранен от занимаемой должности, а главный инженер находится под следствием.
— Так, что в конце концов случилась-то? — кто-то громко спросил из толпы.
— Ты, блят, Рыжиков вообще заглохни! Дай послушать! Опять нажрался посреди рабочего дня! Иди проспись. Электрик, блят! — возмутились люди.
— Рыжиков! — крикнула Татьяна Исипова с осуждением и показывая, на провинившегося рукой, добавила, — вот товарищи! Посмотрите на этого человека! Залил с утра глаза и ничего не слышал. Где ты был?
— Ничего я не залил, — послышался недовольный голос из-за спин собравшихся, — мы на подстанции с трансформатором ипа… занимались. Только сейчас освободились. Идём переодеться, а тут такое!
— Ага, блин! А спиртом контакты протирали? Да? — опять возмутилась общественность.
— Так! Я продолжу, — громким голосом, опять вернула инициативу в свои руки Татьяна, — поясню, для опоздавших. Вот этот мальчик (меня вытолкнули из толпы и поставили рядом с Исиповой), сегодня увидел нарушения в строительстве и не стал молчать, как другие. Отказался работать неправильно!
— Да, что он может знать! Пацан! Школьник! — начала гомонить толпа.
— Да школьник! — завелась Татьяна и начала говорить ещё громче, — да пацан! Но, он, в отличие от всех вас, не побоялся высказать своё мнение! Вопрос другой — откуда он это знает? Но, всё равно, он поступил как настоящий комсомолец! Не испугался и не отступил!
— Что он сделал? — опять крикнул Рыжиков, — ну, не было меня здесь. Объясните!
— Рыжиков! — визгливо заорала какая-то женщина, — иди на х… Дай умных людей послушать. Ты сейчас домой пойдёшь, а нам ещё мусор выносить до темноты.
Как этому Рыжикову не набили лицо, я не знаю. Но, собрание продолжалось ещё где-то полчаса. Всем всё объяснили. Даже этому неугомонному электрику. Потом, так как уже начало смеркаться, решили разойтись по домам. Быстренько съели, всё что принесли комсомольцы. Я припрятал котлету и булочку, а порцию винегрета и полкружки киселя умял с удовольствием. Тем более, что к этому шли два немаленьких куска чёрного хлеба. Переодевались, шумно обсуждая собрание. На выходе со стройки, все дружно попрощались и разошлись по домам.
А я погнал к Катерине. Надо разобраться — почему она не пришла вчера. И вообще, просто поговорить. Рассказать о сегодняшнем прошествии. Узнать последние новости. Может нашли тех, кто на меня напал в поезде. Договориться о дне посещения детского дома. Порадовать, что с нами хотят пойти комсомольцы со стройки. Да и просто увидеть человека. Соскучился.
Дорогу я знал и поэтому добрался относительно быстро. Тем более, что наша стройка находилась недалеко от дома Кати. Безо всяких, лишних мыслей я быстрым шагом приближался к знакомому дому. Дорога шла с небольшим уклоном и это помогало двигаться быстрее. Было сухо и никаких луж вокруг не было, так что меня не заносило на поворотах. Уже проходя мимо источника, где мы с Катериной набирали воду, я почувствовал резкий запах гари. Невольно прибавил шаг. Хотя, куда казалось бы, ещё? Но, вот так получилось.
Вывернув из переулка, я, уже не стесняясь, бросился бежать. Чутка осталось. Вот так, на полной скорости и подбежал к знакомой изгороди. Она была смята, поломана и валялась на земле. Самого дома не было. Только гора обгоревших брёвен, на булыжном фундаменте и одинокая, закопчёная, чёрная печь с обломаной трубой…
Глава 17
Сгоревший дом. Видно было, что его пытались тушить. Вокруг множество следов, как будто бы стадо слонов пробежало. Вся трава во дворе и за оградой была вытоптана. Пахло сырой сгоревшей древесиной. Да и сами стены, что остались, на вид были сырые.