— Вилор придумал, как обеспечить всю страну кирпичём. Почему вы его ругаете?
За столом стало тихо. Все посмотрели на меня. Тут некстати, а может наоборот вовремя, закипел чайник. Наверное я много воды в него залил, потому что вода закипев, стала из носика выплёскиваться на чугунную плиту. А чайник у меня большой — семилитровый и если его не снять, то кипеть он будет долго. Делать нечего — пошёл. В полной тишине и под напряжёнными взглядами всех присутствующих.
Не спеша бросил в заварочный чайник парочку щепоток травяного сбора. Тёща любительница сама собирать и смешивать различные листочки, цветочки и ягодки разных растений. На вкус нормально и я уже привык к этим смесям. Сейчас и гости оценят. А там глядишь и спор прекратится.
Чай пили почти в полной тишине. А что? Тут и так всё понятно — пей, угощайся бубликами, если есть желание бери сахар. Все, в основном, чего-то молча решали и ждали. Думал о своём и я. Как по мне, то зря они приехали. Не поеду я работать в Москву. Даже в должности помощника секретаря Московского горкома комсомола. Нафиг! Вон пусть Ерасыла забирают и катятся в свою столицу, повышать производительность. А я тут как-нибудь перебьюсь. И вообще — у меня сегодня поход в кино намечен, вместе с женой, между прочим. Какие тут могут быть разговоры?
— Рассказывайте! — безо всякой прелюдии произнёс Крапивин, неожиданно прервав молчание.
— Чего? — не репетировали, но получилось, что мы с Ерасылом спросили одновременно.
— Ну… — замялся Сергей Вадимович, — чего вы там изобрели? Вот про это и рассказывайте.
— Я ничего не изобретал! — тут же от всего открестился казах.
— А я, пока, ничего не буду рассказывать, — ответил я, — время ещё не пришло.
Пришлось выдержать целый шквал вопросов: — «Что? Как? Почему? Да что ты себе позволяешь? Ты комсомолец или кто? Перед тобой твой непосредственный начальник находится!» и ещё много чего, на эту тему. Причём, все пятеро гостей задавали их одновременно. Особенно усердствовал Сергачёв, почему-то. Но, в некоторых случаях, я становлюсь упёртым, как монтажный лом зажатый в стыках панелей перекрытия. Фиг сдвинуть! Так и тут. Решил не говорить, значит никто меня не заставит это сделать. Причём речь, о промышленных шпионах, я решил не повторять. Нашёл другие аргументы:
— Я всё понимаю, но — поймите и вы меня! Не могу! Здесь затронуты интересы, в масштабах всей нашей страны. Пока эта технология не будет защищена патентом, я не вправе раскрывать секрет процесса. Вон, у товарища Кормертаева спросите. Он врать не умеет.
— Да! — тут же со всем, согласился Ерасыл, — это очень важно для всех!
— Хорошо! — возразил Сергей Вадимович и озвучил свои претензии, — тогда почему, если это очень важно, вы это упорно скрываете? Надо срочно всё довести до компетентных органов. Они обеспечат секретность. А если это действительно поможет стране?! Вилор, почему ты молчишь?!
А что я? Всё понимаю. Только стерегусь. Осторожничаю. А ещё, я давно хочу узаконить свои финансы. Очень нехорошо, когда у тебя есть куча денег, а использовать их нет возможности. У меня жена скоро родит, много чего нужно будет покупать. Если я начну тратить деньги направо и налево, то это очень быстро станет известно многим. А мне встреча с МГБ не нужна. Поэтому я постараюсь, и всё для этого сделаю, чтобы официально заработать много денег. Этого можно достичь разными путями и среди них есть только один дающий быстрый и стопроцентный результат. Это Сталинская премия. Если её получить за изобретение новой технологии, то уже ни у кого не возникнет никаких вопросов, о происхождении моих денег. А вот потом… Потом будет проще.
— Вилор! — голос Ерасыла, отвлёк меня от размышлений, — а что если просто кирпичи показать? Без подробностей — как ты иногда говоришь.
Блин! И почему это не пришло в голову мне? Действительно, нафига показывать все этапы процесса, а также ингредиенты сухой смеси, когда можно показать окончательный результат. Да и, хрям с ним, в случае чего, можно один замес сделать. Партию кирпича изготовить, прямо на глазах у комсомольских начальников! Пусть посмотрят. Пропорции сухой смеси, всё равно, я никому не озвучу, а на глаз, их никто не вычислит. Глядишь и проникнутся дорогие товарищи и прекратят свои нападки, на мою комсомольскую сознательность. Надо попробовать. Я постучал чайной ложкой по кружке, привлекая внимание: