Мысли приняли правильное направление. Ведь понедельник — это начало недели. А у меня, так уж вышло, это оказалось началом нового этапа в жизни. За то время, пока телеграмма от Крапивина, дойдёт до меня, я должен хорошо подготовиться. А начну я прямо после завтрака. Но — сначала… утренняя разминка и только потом дела. Погнали…
— Ерасыл! Ты где там? А ну-ка, на зарядку выбегай!
Глава 4
Документы пришлось отложить на потом. Ерасыл упёрся, как… В общем — упёрся. Сделал всё, чтобы я, сначала, разобрался со всеми делами по комсомольской линии. Вот я и бегал, как в одно место ужаленный, а он рядом со мной. Не знаю почему, но — вместе с ним всё происходило гораздо быстрее. Членские взносы — это, как оказалось, мелочи. Деньги у меня есть, так что заплатил и всё. Там, как оказалось, ещё всякого накопилось. Всплыла моя история с джазом и мне пришлось на бывшей работе, повторить всё для комсомольцев нашей строительной организации. А это считай день насмарку. Зато, наши комсомольцы будут слушать джаз — назло всем нацистам! Ещё одна маленькая победа на этом фронте.
На следующий день решали дела с местом моего учёта. То есть остаюсь я в этой организации или перевожусь в какую-то другую. Дали срок три месяца на принятие решения. Хоть тут прониклись и не стали гнать меня, как скаковую лошадь. Инвалид я, а не бегун на длительные дистанции. За два часа справились, хоть и потрепали нервы друг другу.
Сразу из конторы рванул домой. Там хмурого Ерасыла собирали в Москву. Не хотел он уезжать. Он хотел изучить все тонкости производства кирпичей и нести это умение в массы, а особенно к себе на родину, в Казахстан. Просил меня не задерживаться и поскорее приехать в Москву. Конкордия Прохоровна ему всяких вкусностей приготовила в дорогу. Расхваливала каждое, чтобы отвлечь от мрачных мыслей. На рынок потом, все вместе пошли. Нашей калужской рыбки купить, чтобы московских комсомольцев порадовать. Ну и так, по мелочам всего понабралось. Только вечером и успокоились. Долго, пока глаза не стали слипаться, сидели на кухне. Вспоминали, смеялись, пили чай с пирожками и слушали казахские песни под балалайку.
1 февраля мы всей толпой провожали Ерасыла, на поезд в Москву. Машину взяла Катерина в отделе. За рулём был я. Как ни странно, но до того, как мы собрались в буфете на станции Тихонова Пустынь, всё шло тихо. Да и там, тоже, всё шло пристойно и немного грустно, пока не зашли местные пацанчики. Время четыре часа дня и откуда они взялись — непонятно совершенно. Судя по возрасту, они должны постигать основы какой-нибудь профессии в ближайшем ФЗУ, а не чкаться по буфетам. Тем более, что на Тихоновой Пустыни, нет чего-то подобного. Школа семилетка есть, а всё остальное в Калуге или в другом ближайшем городе. На вид — они были призывного возраста, лет семнадцать-восемнадцать. Такие, вполне себе, готовые к армейским трудностям, мужчинки. Они сразу повели себя неправильно. Я не курю, Марго тоже, Ерасылу родственники не разрешают, а Катерина вообще образец беременной комсомолки-спортсменки. А эти купили пива и незамедлительно закурили, какой-то особенно вонючий табак. Не папиросы, не сигареты и даже не простейшую трубку, а дурацкие самокрутки. Вот и решил я, подойти и объяснить парням всю пагубность привычки курения. А что? У меня тут Рита беременная, а Катерине вообще скоро рожать, что мне этим утыркам, про период кубизма в поэзии Маяковского рассказывать? Вообще-то я могу, но — только они не поймут. Поэтому просто попросил не курить… и всё. То ли они не понимают по русски, то ли у них это обычай такой и я задел их религиозные чувства, но — пацаны серьёзно обиделись, на моё предложение. Начали руками махать и интересоваться — кто я такой и знаю ли кто они? Не, если люди спрашивают, то почему бы не ответить? Взял и ответил: