– Мариша, привет... – сдавленный знакомый голос.
А я никак не могу понять, кто мне звонит. Вроде и голос знакомый, женский, а голова все никак не может сообразить кто это. Отняла трубку от уха, посмотрела на имя. Незнакомый номер.
– Д-да? – прохрипела, просипела я.
– Это тетя Люся. Прости, я тебя не разбудила?
Я не сразу поняла кто это. А уж про то, что мне звонит мама Гре, я смогла сообразить только через несколько секунд. Какая тетя? И почему я должна спать?
Мельком взглянула на кухонные часы – почти двенадцать ночи.
– Нет, теть Люсь. Я не спала. Что-то случилось? – а сердце заколотилось где то в ушах.
– Сережа разбился на машине. Несколько часов назад.
Кухня внезапно закрутилась вокруг меня. Места стало в разы меньше. В сотни раз. Воздух просто закончился. Стояла, открыв рот, пыталась сделать вдох и не могла. Пустая голова, пустые легкие, пустая грудь. Вакуум внутри меня, черная дыра. И меня засасывает в эту червоточину. Мне не выбили воздух, это не было похоже на удар, не было страха или паники. Просто звенящая пустота внутри, в душе. Как будто все, что было важно еще минуту, полчаса или час, полжизни назад вдруг перестало существовать. Вдруг перестало быть важным. Кислород, вода, мое сердцебиение или время, которое неожиданно растянулось вязкой патокой.
– ... состояние стабильное, скорая приехала быстро... рядом пост ГАИ... хорошо, что грузовик был пустой, иначе... восстановлению не подлежит... спит, – какие-то непонятные слова, не связанные друг с другом, постепенно начали доходить до меня сквозь туман в голове.
Обнаружила, что сижу на полу, почти под столом, рядом перевернутый стул. Что-то рядом с моими ногами звякнуло. Мокро. Посмотрела чуть в сторону – кружка из темного, кофейного цвета стекла, чай еще теплый, ноги мокрые до задницы.
– Господи, – почти неслышно пробормотала я.
– Мариша? Он сейчас в палате, врач только-только закончил осмотр. Состояние вне опасности, но в больнице придется задержаться надолго. У него сотр... – я перебила, не в состоянии слушать, не понимая почти ничего из того, что мне говорили. "Вне опасности..." Голова закружилась, откинула ее назад и стукнулась об батарею. Где-то что-то загудело.
– Где?
А я уже была в комнате, схватила брошенные на спинку стула джинсы.
– Четвертая. Травматология.
– Я постараюсь побыстрее приехать, – и, не дожидаясь ответа, сбросила вызов.
Натягивая джинсы, вызываю такси.
– Пять минут, серебристая девятка 564.
Сидеть дома даже несчастные пять минут физически сил нет. Кроссовки, кошелек, ключи, ветровка, первое, что попалось под руку. Прихватила почти забытый телефон на тумбочке в коридоре, захлопнула входную дверь. Бегом по лестнице. Как не скатилась кубарем – загадка.
Считаю секунды, что тянутся дольше, чем часы. Понятия не имею, сколько выхватила денег из кошелька, расплачиваясь с таксистом. Рванула в приемное отделение.
– Мариша! – окликнула меня мама Гре. – Тише, солнышко. Все хорошо. Одевай халат, я как раз прихватила запасной. И поднимаемся наверх, пока дежурная медсестра не увидела. А то нам несдобровать.
Как в тумане закуталась в бесформенное нечто называемое халатом, а по факту сильно напоминающее простыню с рукавами. Бахилы. На третий этаж по огромной полутемной лестнице в полной тишине. Или нет – какой-то гул, но подозреваю что это у меня в голове. Темный коридор, пластиковая дверь почти в конце коридора и никого на пункте дежурной медсестры. Только тетя Люся что-то шепчет мне на ухо. А я не могу понять ни слова.
– ... ты заходи. Я тут побуду, – мозг мой сегодня капризный, улавливает только отдельные слова, безжалостно отсекая все, по его мнению, ненужное.
Схватилась за белую прохладную ручку двери и практически ввалилась в тускло освещенную одной лампой на стене палату.
Одноместная, небольшая, узкая. Окно напротив двери за белым вертикальными жалюзи. Маленькая тумбочка. Кровать у стены. На кровати под тонким одеялом Сережка...
Накрытый до перебинтованной белыми бинтами груди, пластырь на брови и скуле, забинтованная до локтя рука. Несколько шагов к нему, прикоснулась к теплым пальцам, боясь сделать больно. Но, не имея больше сил находиться от него вдали. Просто легкое прикосновение, просто чтобы убедиться, что все хорошо, что вот он рядом, теплый, живой. Мой. Мы справимся с чем угодно. Вместе.
Последнее слово я прошептала, уже опустившись на колени около кровати. Нет сил стоять на ногах, они просто подкашиваются и отказываются держать меня в вертикальном положении. Голова кружится все сильнее, кислорода мне просто напросто не хватает, стены опять давят на меня.