Пытаюсь настроиться на спокойствие, отрешиться от возможных нападок и неизбежных конфликтов. Можно было бы, конечно, уверять себя, что сегодня, в этот волшебный и праздничный день меня оставят в покое. Но этого не будет. Я реалистка и прекрасно понимаю, что будет все только хуже и извращеннее. Ибо ненаказуемо.
Крошечная бежевая сумочка с женскими мелочами в виде зеркальца, помады и носового платка, висит на тонкой серебристой цепочке на плече, почти незаметная, но в образ вписывается. Подумала, и запихнула в сумочку еще и деньги – мало ли что может случиться.
– Ну что? В бой? – тихо прошептала самой себе.
– Ну что? В бой?
Я смотрел на малявку и понимал, что она выросла. Тонкая хрупкая девушка больше не была угловатым нечто с тонкими ручками и ножками, крайне агрессивно настроенным по отношению ко всему миру. Как я, однако, ее давно не видел.
– Здорово, мелочь. Здрасте, теть Галь. Вы как всегда отлично выглядите, – да, я умею быть вежливым. Можно, конечно, сказать Маре что она конфетка, но перебьется.
Девчонка усмехнулась, порой мне кажется, что она читает меня как фифа глянец.
– Погнали, я тороплюсь, – сам не понимаю, отчего злюсь.
Домчали быстро, что тут ехать то – 5 минут и на месте. Мара напряженная как струна, дотронешься – того и гляди или лопнет, или зазвенит, или тумака отвесит. Сам учил кулачок сжимать правильно и по болевым точкам лупить. И сам был же первой жертвой. Невольно улыбнулся и словил недовольный взгляд девчонки.
– Что лыбишься, Серый?
Ого, на взводе. Точно кому то тумака отвесит. Сочувствую тому чуваку. Продолжаю улыбаться, как ни в чем не бывало.
– Давай, детка. Оторвись там по полной. Смотри только без погромов и спиртного, – не понятно с чего чувствую себя ответственным за эту козявку.
– Давай пока, Гре, – слегка улыбнулась, а в глазах неуверенность и желание сбежать.
Старое прозвище, еще из дальней юности, уже и не помню, почему ко мне прилипло.
И встал я в пробку. И встал надолго. Мне кажется, или погода все-таки не шепчет?
Нет, не кажется. Дождь полил сразу и как из худого ведра. Сильный, быстрый, летний. Рррраз, все промочил, устроил мини потоп, освежил деревья, и тут же солнце светит. Красота.
Пафосно задуманное шествие подрастающей надежды человечества слегка промокло до нитки. И смех и слезы. По крайней мере, смотреть на подмоченные пышные платья, да раскрученные волосы, которые еще не так давно были уложены в прически, грустно.
О, а все же я стою тут не зря – когда бы я еще увидел, как Маринкины длинные ножки вплотную облепили мокрые брючки? Да и настроение у нее теперь на высоте.
Закурил, затянулся. "Красивая, выросла девочка..." И остается только усмехаться.
Полдень того же дня.
Интересное начало дня, мне нравится...
Даже глаза открывать не хочу, все ощущения говорят сами за себя. Крошка старается меня разбудить. И у нее это отлично получается. Судя по всплывающим воспоминаниям опыт у нее в этом приличный. Точнее неприличный, но то, что нужно, хохотнул я невольно.
Приоткрыл глаз посмотреть на время. Да, жаль, на продолжение в душе времени почти не остается... ну да ладно, вечером продолжим.
Черт... а вечером этот гребаный ресторан с богатыми детишками.
Скосил глаза вниз – девчонка, блондинка. Как же ее зовут? Убей Бог тапком, не помню. Старается, рассчитывает на что то видимо... усмехнулся – надежда дело хорошее, полезное.
– Крошка, я в душ. Один.
В зеркале сегодня ужас с утра показывают. Это ж сколько я вчера выпил, что сегодня рожа как воздушный шарик?! Нихера себе! Раз, два, три, четыре засоса! Пять! И пятый прямо на члене! Ненавижу такие расклады!
Открыл дверь ванной:
-Пошла вон. У тебя 10 минут чтобы собраться, или я выкину отсюда в чем будешь одета.
Видимо на моем лице было что то такое, что девка спорить со мной не стала, а споро похватала свое шмотье и шустро на себя натягивает. Вот умеют же когда захотят, быстро собираться. И выметаться прочь. Главное, правильно мотивировать.
Когда вышел из душа, девки уже и след простыл. Отлично, нет бабы в моем доме – нет проблемы. Вот что бесит в них, так это бесконечное недовольство, и причин всегда много. Был бы мужик, а причина выесть мозг найдется, это точно в точку.
Пора выдвигаться, пока доеду, переоденусь, уже и мелкопупковые мажоры начнут подтягиваться.
Странно, но как только я вышла из Серегиной машины мое беспокойство и нервозность пошло на убыль. Благословенный пофигизм, он рулит однозначно. В конце концов, уж если будет все совсем плохо, развернусь да уеду домой, это же не проблема, правда? Тем более что Таша обещалась меня сегодня охранять. Смешно – охрана из нее так себе. Но она била себя пяткой в грудь, и обещала, что скучно мне не будет. Осталось только ее найти на этом столпотворении.
И почти тут же меня чуть не сбил этот вышеупомянутый ураган особо компактного размера. Звучно чмокнула прямо в ухо, даже заложило немного.
-Привет, Мара! – точно заложило, теперь уж наверняка...
– Привет, солнце. Я тебя как раз...
– Пойдем, пойдем скорее! – договорить мне не дали, бессовестным образом утаскивая за собой.
– Теть, Галь, здрасьте! Я украду Мару, ладно? – ну как можно отказать так мило улыбающемуся чуду? Никак, и мама моя не исключение.
– Привет, Наташенька. Идите, конечно, девочки, – и улыбается. – Марина, я в актовый зал, наверное, пойду, может там что помочь надо.
Скоро все это закончится, повторяю про себя как молитву. По сложившейся традиции пройти по аллейке через полгорода с цветами и возложить их к Вечному Огню, сфотографироваться для истории и местного телевидения, натянув на лицо счастливую улыбку надежды и оплота будущего человечества. Потом заказанный автобус отвезет нас обратно в стены родной, но уже такой далекой гимназии, вручат заветные корочки, послушаем поздравления от учителей, обожающих нас, таких хороших выпускников, и поедем мы отрываться в фешенебельное место под названием "Седьмое Небо"... Скорее бы уж. Отмучаться и домой.
За своими размышлениями я и не заметила, как Таша дотащила меня до своих родителей. Требовательные, строгие, воспитавшие своего ребенка в любви и заботе, не избаловав его и сумев привить такую редкую для обеспеченной молодежи человечность и отзывчивость.
– Иван Николаевич, Тамара Владимировна, доброго вечера, – вежливая улыбка не может скрыть ту теплоту, что я испытываю к ним. Я взрослая, не комильфо обращаться по старому – тетя Тома и дядя Ваня...
– Мариша, здравствуй, родная! Какая красавица! Как быстро дети растут, не успеешь оглянуться, а уже невесты! – привычно щебеча, меня по-простому крепко обняли и звонко чмокнули в щеку. – Ой, подожди, солнышко, я тебя немного испачкала помадой...
Таша, без преувеличения, сегодня потрясающая. Элегантное платье из тонкого натурального шелка кремового цвета на одной бретельке через плечо наискосок спины с юбкой-колокольчиком до середины икры, лиф держащий форму, по краю лифа и по подолу платья синее кружево. Пояс – широкая лента, завязанная сзади на красивый бант со спускающимися концами почти до самого низа, тоже же синего цвета. И длинные, до талии, волнистые локоны, подколотые на затылке почти такой же как у меня заколкой. И ничего лишнего.
– Девочки, вы такие красавицы. И прически одинаковые, – тетя Тома почти начала плакать. – Так, все! Мариша, мы к тебе с цветами! И даже с цветом угадали! Держи, солнышко.
И правда, про цветы то я как то забыла. Вылетело из головы. А теперь остается только восхититься шикарным букетом из голубых и белых эустом. У Таши точно такой же. Вот только размахивает она им как веником. Такими темпами до места назначения букет точно не доживет.