Я честно прятался от нее все эти дни. Позорно и трусливо избегал. А по ночам смотрел на ее окно. И часто мне виделся светлый силуэт на подоконнике. Не иначе начались глюки или я схожу с ума. Не знаю, сколько раз я собирался позвонить, просто услышать ее голос. Столько раз хотел подойти и... что? Да хрен его знает что! Подойти и сказать: "Привет, малышка! Как дела? Ты не бери в голову, что я тогда сбежал от тебя. Да и то, что исчез бесследно, тоже в порядке вещей..." Или обнять, прижать к себе и никогда больше не отпускать... Одно радует – ей стало легче, ее боль мне удалось развеять. Хотя, я не уверен, что своим побегом не обидел ее и не сделал еще хуже.
Я сидел в машине с открытой настежь дверью, уже давно, просто откинувшись на подголовник, просто в полудреме. Домой идти не хотелось совершенно. Башка болела и кружилась от постоянного недосыпа, в глазах песок и сухость. Жара на улице, хоть живьем варись, а в офисе комфортные двадцать. Перепад почти столько же при курсировании: офис – гаражный бокс – и снова офис разгребаться с электронкой, шестнадцати часовой рабочий день толком без еды, ночи практически без сна и отдыха привели к тому, что мне сейчас невероятно хреново. Я кое как собрался с остатками сил и решил-таки доползти до родной кровати, вышел из машины, щелкнул сигналкой, в тишине летнего вечера она прозвучала неожиданно громко. И застыл, буквально почувствовав между лопатками ее взгляд. Подавил трусливое желание молча уйти и развернулся к ней лицом.
Мара. Как раз подходила к своему подъезду когда услышала резкий звук и заметила меня. Замерла испуганным зверьком, пристально смотрит на меня. И, по моему, подумывает о побеге...
А я стою в паре метров, смотрю на нее и молчу. Что сказать, не знаю.
– Привет, – глубоко вздохнув, первой начинает она.
– Привет.
– Наверное, следующей фразой должно быть "Как дела"? – бросает на меня быстрый взгляд.
– Паршиво звучит, однако, – невесело усмехнулся я, нечаянно оказавшись слишком близко, сам не понял, как шагнул ей навстречу.
– Паршиво выглядишь, однако. Что-то случилось? – слегка нахмурившись, девушка на полшага приблизилась ко мне. Замерла, закусив нижнюю губу, напряженно всматриваясь в мое лицо. И совершенно неожиданно сократила между нами расстояние и прикоснулась ладонью к моему лбу. – Боже мой, Гре! Ты мокрый и ледяной, как мышонок! – схватила меня за руку, прощупывая пульс. Замолчала на несколько секунд, а я впитывал ее близость рядом с собой, ее запах в смеси с ароматом ее духов. Так бы вечно стоял. – У тебя упадок сил или ты перегрелся...Ты ел? – отрицательно покачал головой. – Пошли. И без разговоров! – нахмурилась, потянула за собой. А я, как покорный щенок, побрел за ней...
– Душ в твоем распоряжении, – обернулась ко мне, как только мы поднялись в квартиру и она, бросив ключи на тумбочку в коридоре, строго посмотрела на меня. – Без возражений! Спорить и доказывать мне ничего не надо, просто послушай и сделай, как я говорю.
Развернулась и пошла в комнату. А я поплелся в ванную. Прохладный душ мне и правда не помешает. Смыть с себя доказательства брутальности надо, пованивают.
– Полотенце, – без стука чуть приоткрыла дверь, просунула руку и повесила его на ручку двери. И нет, я не полез в ванну в ее доме, я до такого еще не докатился. Но ополоснуть потную спину и подмышки, совершенно не против. Просто засунул всю верхнюю половину туловища под струю воды, без разницы, что пояс джинсов тоже мокрый. Хорррошо. Просто накинул на плечи полотенце, чтобы вода с длинных волос не стекала до пола.
– Мариш, – я хотел попрощаться и уйти, но меня прервали.
– Ешь. С квасом делать не стала, на пустой желудок скрутит, поэтому с холодной простоквашей, – и поставила перед моим слегка вытянувшимся фейсом глубокую миску с окрошкой. Посмотрел на нее и невольно сглотнул слюну – с большим количеством зелени, в меру густая, сильно мясная, с красными кусочками редиски, все как я люблю.
Надо ли говорить, что миска опустела моментально? Не надо. И тут же мне подставила прямоугольный контейнер с заливным, пододвинула нарезанный хлеб. Ошарашено поднял на нее глаза – стоит и усмехается на мою перекошенную рожу.
– Не отвлекайся, – присела напротив меня, держа в руках высокий стакан с молоком или кефиром.
– Кофе, чай, шоколад? – совершенно невозмутимо поинтересовалась, когда уже и лоток с заливным опустел. Не сказать что мне стыдно, не в первый раз она меня кормит, готовила она всегда хорошо. Но я чувствую себя неуютно, хотя, бесспорно, еда и присутствие девушки практически реанимировали меня. Вот только я понятия не имею, как мне быть и что мне делать, говорить, как извиняться. И знаю, что обязан это сделать.
– Мар, нам надо поговорить.
– О чем? Я всего лишь спросила, что ты будешь пить, собираешься на эту тему подискутировать? Нет? Я так и думала. А больше нам говорить не о чем.
– Ты не права.
– Даа? – протянула насмешливо. – Поясни тогда, раз такой умный.
Сам себя загнал в угол. А она смотрит на меня и усмехается.
– Так было нужно.
– Что именно? – и если бы не тонкая морщинка от сдвинутых бровей, я бы поверил в ее непонимание. А так просто издевается надо мной. Заставляет почувствовать себя так же глупо и паршиво, как было ей, когда я сбежал. Как будто мне это было по кайфу...
– Тебе была нужна помощь, я тебе помог.
– Какой добрый самаритянин! А главное, совершенно безвозмездно, то бишь даром! Или нет? И в один прекрасный день ты потребуешь вернуть долг? А при учете срока давности еще и с процентами? Ты мне хотя бы заранее скажи, а то вдруг не расплачусь! – со стуком поставила стакан на стол, хорошо, что в нем осталось примерно с треть, иначе большая часть была бы на столе.
– Ты все выворачиваешь наизнанку! – я тоже могу злиться.
– Как всегда, не так ли? Ты же это хотел добавить? – резко встала, повернулась ко мне спиной. И начала делать мне кофе – быстро и резко закидывая в высокую кружку из дымчатого стекла кофе и сахар. Помнит, надо же...
Полкружки кипятка, размешала, несколько кубиков льда. А я молча наблюдаю за ее действиями, пытаясь собраться с мыслями. И понимаю, что не готов к разговору.
– Окрошку найдешь в холодильнике, заливное там же, кофе готов. За помощь твою, бесценную, спасибо. Если так и дальше будешь молчать, буду считать, что расплатилась едой. Говорить с тобой я не желаю. Сам захлопнешь дверь, опыт в этом у тебя имеется, – и ушла в комнату, от души шандарахнув за собой дверью.
Сидел и смотрел в кружку с потрескивающим льдом в горячем кофе. Почти без отрыва выпил содержимое, именно такой по крепости и сладости, как я люблю. Встал и направился в комнату. Набрал полные легкие воздуха и, как в омут с головой, нырнул.
Рывком поднял ее с кресла и, все также удерживая за плечи, слегка встряхнул, заглянул в расширенные глаза:
– Что я должен был сделать? Воспользоваться твоим состоянием? Отыметь тебя, когда ты была не в себе и на все согласна? Или бросить тебя там, в клубе? Когда несколько парней были серьезно заинтересованы воспользоваться ситуацией или хотя бы попытаться? Этого ты хотела?! Тебе нужно было успокоиться и придти в себя! И да – я не железный и мало чем отличаюсь от тех похотливых самцов в клубе, перед которыми ты вертела задницей, демонстрируя доступность и готовность! Или что, ты хотела уехать с кем-то конкретным? Уверена в этом? А уверена ли в том, что тебе стало бы легче? А может быть, еще крепче затянула бы узел, что давно уже пора развязать или разрубить? А, может быть, тебе просто по кайфу строить из себя униженную и оскорбленную? Хотя нет, тебе теперь по вкусу доступность и искушенность! Ты хоть что-то знаешь о том, на что пытаешься подвязаться? Кем ты хочешь казаться? Уверена, что потянешь? А может быть, провалишься еще сильнее и уже больше не выберешься! И как тогда ты будешь с этим бороться?!
Я все также крепко держу ее за плечи, наверное, даже слишком крепко, ибо она морщится и отворачивается от меня.
– Нет уж, малышка! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю! Я задал вопросы, и тебе придется на них ответить! Вот ведь дебильная женская логика съезжать с базара, при этом сначала обвинив окружающих во всех смертных грехах и спрятаться в кусты, трусливо поджав хвост!– я, наконец-то, получил прямой и открытый взгляд прямо в глаза. Злой взгляд, я бы сказал бешенный.