– Давай, солнце! Смотри мне в глаза, тут больше никого нет, тихо и спокойно. Вдыхаем через нос, вместе. Дыши со мной, помогай себе животом, надувай животик. Воот, а теперь выдох – и втянула живот, по максимому, – я дышала вместе с ней, голова кружится то ли от слишком глубокого дыхания, то ли от страха, но не теряю зрительный контакт, не отрывая ладоней от холодного лица. – Давай еще, вдохнула, надулась пузырем, выдохнула – сдула живот. Вот, молодец, – наконец то получилось сделать не судорожный вдох, а просто неглубокий. – Давай вместе: вдох, еще плавне и глубже, и надуваем с тобой воздушный шарик, медленно выпускаем воздух сквозь губы. Аккуратно, не торопись. И еще разок. И еще – вдохнула – выдохнула, надуваем.
Мы раз за разом повторяли эти упражнения, не отрывая взгляда друг от друга. Таша уже почти полностью пришла в себя, перестала напоминать приведение, глаза осмысленно заблестели. И... кинулась мне на шею в почти истерике.
– Тшшш, успокойся, а то все опять придется начинать с начала, – я чуть улыбнулась, поглаживая солнце по лопаткам.
– Спасибо, я... – голос Таши дрожит от слез, от истерики, от страха.
Я понятия не имею сколько времени прошло. Лишь затекшие ноги давали понять что сидим мы в таком положении немало.
Да подозрительная тишина вокруг. Шокированная тишина. Еще бы – никто и не подозревал о Ташином недуге. Но вряд ли кого-то остановило знание.
Накатила злость. И остановиться уже не могу. И не хочу. Впервые в жизни совершенно не хочу держать эмоции под контролем – я могу вытерпеть издевательства над собой, бесконечные насмешки и оскорбления. Но это уже перебор. Не лезет ни в какие рамки. И должно быть наказано.
На столе стоит кувшин с гранатовым соком. Полный, холодный, колотый лед еще не полностью растаял. Широкое горлышко. Как раз под мою ладонь.
Легко прикоснулась губами к щеке Таши, освободилась из объятий, чуть подтолкнула ее в сторону дивана. Никто не помешал мне подняться ноги, сделать четверть оборота, определить местонахождение зачинщиков. Вычислить их просто – это я сделала еще когда смотрела ролик, чувствуют свою безнаказанность, ублюдки. Он ничего не понял, он вообще не ожидал от меня такого выкрутаса. Все по заученному. Скомкать еще чуть влажное, но уже холодное полотенце что так удобно оказалось как раз под рукой, бросить в лицо Максу, скользнуть ближе, на расстояние удара острым каблуком в коленную чашечку, и от души, со всей силы злого замаха ноги заехать в открывшийся беззащитный из-за падения на колено, пах. А ноги у меня сильные. И холодное бешенство кипит в крови. Он даже не смог простонать от боли – просто перехватило дыхание. Приятно? Отлично! А также не сможет еще какое то время думать без боли о девочках.
Следующее движение – широкий размах полным кувшином с соком. Щедрая струя яркого темно-бордового цвета ровно и качественно залила всю группу приспешников Аллочки. И ее саму. Теперь ее нежно-лиловое коллекционное в стразах Сваровски платье восстановлению не подлежит. Несколько секунд растерянности дали мне фору во времени для еще одного действия.
Перекинула уже пустой кувшин в правую, более ловкую и сильную руку, и разбила стеклотару о край ближайшего столика. В руке как раз оказалось горлышко, с отбитым острым краем. И мне плевать на последствия. Большего бешенства и холодной злости в себе я не помню.
И все это в тишине. Я не сказала ни слова – просто не смогла, меня немного потряхивало. А Аллочка – наверное, просто сначала удивилась, а потом испугалась. Когда посмотрела мне в глаза. Я не знаю, использовала бы я свое оружие, или это была игра на публику, но поле боя осталось за мной. Враг капитулировал. Даже Макс, все еще держась за сокровенное, постанывая и ругаясь сквозь зубы, скрючившись в три погибели и почти на коленях, уполз на диван. В противоположном от меня углу.
Ко мне подошла Анастасия, администратор, и Юлианна, чей такой вкусный сок пришлось перевести на любимых одноклассников. Бывших одноклассников. Я напряглась.
– Давайте вызовем скорую? – администратор, с телефоном в руках, с нескрываемым беспокойством смотрела на Ташу, которая сидела на диване, скинув туфельки и забравшись на него с ногами.
– Таш? – подруга повернулась ко мне. – Может в больницу?
– Ннет, не надо... мне бы домой... – все еще бледная, но взгляд уже осмысленный.
– Я вызову вам такси, за счет заведения. Приношу вам свои извинения за этот инцидент. Наша охрана должна была следить за тем, чтобы не было постороннего вмешательства в работу аппаратуры, а так же безопасность клиентов также была под их ответственностью, – тон Анастасии уверенный и спокойный. – Виновные будут наказаны. Всего доброго, и надеюсь увидеть вас в нашем заведении еще не раз, – и взгляд сочувственный на Ташу.
Крепко схватила ее за руку и в полной тишине направились к выходу. Мимо компании бывших одноклассников, что решили сделать финальное представление. Они бы еще продолжили, количество пакостей поистине неисчерпаемо для этих людей. Я почувствовала пристальный взгляд и обернулась, не сразу определив, кто же на меня смотрит так, что между лопатками зачесалось. Ведущий сегодняшнего вечера. Расслабленно сидит на диванчике в углу, потягивает, что-то из стакана и задумчиво изучает мою персону. Невольно передернула плечами и поспешила покинуть помещение.
Такси, сначала к Таше, попросила подождать меня у подъезда. Суровое выражение Ташиного отца меняется в секунду при одном только взгляде на дочь. Она со всхлипом, но без слез крепко прижалась к его груди. Молча, слова... пока их просто нет.
– Иван Николаевич, я пойду. Меня там такси ждет около подъезда.
– Спасибо, – тихий шепот, обнявшей меня подруги, услышала лишь из-за того, что сказано мне было прямо в ухо. – Сама доберешься?
– Да, не переживай, все будет хорошо. Отдыхай, солнышко, – чмокнула ее в щеку.
– И ты, родная. Я позвоню, как проснусь. Спасибо что ты есть.
На первый этаж я спускалась не сдерживая слезы. Слезы утихшей злости и бешенства, всколыхнувшейся обиды, облегчения, и... радости. Наверное, только сегодня я поняла насколько Таша для меня близкий человек. И как много она для меня значит.
Домой за 10 минут по пустынным улицам, отложив разговор со встречающей меня на пороге мамой до утра. Она лишь окинула меня пристальным взглядом, слегка принюхалась, погладила по щеке и отпустила в ванну.
Уже лежа в кровати и прокручивая события этого нескучного вечера, когда меня отпустило накрывшим тремором, где то на периферии почти уплывающего в сон сознания чувствовала непонятное даже не чувство, ощущение, что пристальное внимание темных глаз симпатичного наглого блондина было мне приятно и лестно. Просто признала, просто созналась самой себе.
Глава 4
Первое сентября. Новый учебный год, но теперь в институте. Потенциальная возможность исполнения стольких желаний или новый источник разочарования? Против воли по спине пробежался плотный строй противных мурашек страха. Не могу сказать, что я совершенно спокойна и невозмутима, или бьюсь в панике и готова забиться в самый темный угол от всех и вся, но... если и тут будет также как в школе, это будет финиш. Мой персональный финиш длиной в шесть лет обучения. Тут уж никаких нервов не хватит. И что самое противное – я уже почти настроилась на второй раунд боя на выживание. И так сложно задавить в себе крохотную искорку веры, что все будет хорошо, что мечты и надежды, наконец-то, начнут претворяться в жизнь. Что у меня останутся не только шрамы от несбывшихся надежд, а я стану сильнее, открытее, увереннее в себе, что ... Что все будет хорошо, должно же быть, правда? Хоть когда-нибудь.