Пока Билл ждал Нового года, чтоб красиво жениться, Таля занималась Котей и Ваней. Ваня тяжело адаптироваться в украинской школе. В Луганске он три года учился на русском языке, а украинский шёл как отдельный предмет. Ребёнку было тяжело, тем более что в быту, на переменах дети разговаривали на русском, учителя на уроках приближались к суржику.
Его чтение учебника вызывало у меня "крайнее беспокойство", созвучные с русскими слова он понимал на своё разумение. Пример: слово "розбудова" Ваня считал разрушением,а оно обозначает "развитие". Остальное – на том же уровне.
Выяснить, что он себе надумал, можно только прямыми вопросами. Если бы слово звучало непонятным, то он бы спросил "что оно означает", а он считал, что ему понятно. И это было бы смешно, но было грустно. Зачем-то же ребёнок ходит в школу.
Харьков впереди всей Украины по протезированию. Мы поехали в наш знаменитый ортопедический центр на осмотр к лучшему ортопеду и заказать Коте обувь. И попутно насмотрелись боли войны – всё было заполнено ранеными мальчиками. Прямо на входе я увидела двух парней без обеих ног, которые покуривая обсуждали, как их повезут в Германию на протезирование. По коридору шла деревенская женщина, ведя за руку своего слепого сына с изъеденным осколками лицом и без руки.
Чтобы так "попасть" не надо быть военным, достаточно чтоб взрывом в комнату внесло оконное стекло. Луганске сделали сайт, где вписывали имена погибших. И там появлялись имена моих знакомых.
Не скажу, чтоб список был гигантский, но знакомые в нём были, человек пять: сын моей классной руководительницы – он шёл по улице, ему "прилетело" и оторвало руку, на улице он и истёк кровью. Моя коллега – женщина моего возраста – стояла на остановке, "прилетело" и оторвало голову. Также безвинно погибло ещё несколько моих знакомых.
Появились фото Ваниной школы с отбитой стеной. Таля сказала, чтоб я Ване этого не показывала. Сгорел Талин любимый французский ресторанчик, в нём основаниями столиков были станины швейных машинок, хоть они уцелели.
И я не говорю о ком-то далёком, "в общем". Контузило мою самую близкую подругу, когда она выходила с работы, она оглохла на месяц. Я ей по два раза в день до этого звонила чтоб уезжала оттуда, но она упорно ночевала в помещении без окон, а по утрам собирала по двору осколки.
Одной коллеге я нечаянно спасла жизнь. Она остановилась под аркой чтоб поговорить со мной не на ходу, и в это время ровно туда, куда бы она успела дойти во дворе прилетело.
Жители для начала неадекватно воспринимали опасность. При звуках воздушной тревоги, многие выскакивали смотреть в небо "откуда летит".
Это "прилетало", а внутри города тоже орудовали как могли. У моей очень близкой подруги похитили сына. И его удалось спасти, найдя посредников и заплатив огромный выкуп – в частности отец отдал за парня автомобиль.
И парня всего избитого и окровавленного мать увезла на поезде в Киев. То есть тогда ещё и поезда ходили. Теперь он работает в Киеве журналистом и оканчивает университет, но у него огромные неврологические последствия, как и у его матери – посттравматический синдром.
У нескольких подруг отняли автомобили. И где эти тачки теперь? Ездят по Украине у добросовестных покупателей. Ведь все документы при покупке были в полном порядке.
Мой знакомый сдал свой компьютер в ремонт и не успел забрать, когда мастерскую пришли "осматривать". Потом он его фото обнаружил на аукционе у продавца из Белой Церкви (под Киевом). Как он туда попал?
Людям разбирали дома до голых стен, грузили и увозили новые счастливые обладатели оконных рам, дверей и шифера.
Вернёмся к нашей лирике. Почти вплотную к дате свадьбы Тале в почту "приплыл" брачный контракт на двадцать четыре страницы английским языком написанные. В конце значилось, что контракт действителен в единственном англоязычном варианте и невеста хорошо его понимает и английский знает зашибись как хорошо.
============ 13 ======================
Глава – отступление
Я же пропустила рассказ о том, как мы Котю первый раз в Трускавец возили. Это ещё когда Билли только переписывался с Талей.
Если у тебя болеет ребёнок, то сделаешь всё что угодно ради него. Особенно, если надо что-то сделать вот именно сейчас: он растёт и потом возможность уйдёт.
В такой ситуации мы и оказались. Был февраль 2014 и надо было срочно везти нашего малыша в Трускавец в Международную реабилитационную клинику Козявкина. Мы об этой клинике раньше и знать не знали, как не знают люди о тьме других лечебных центров самого разного профиля, пока не постучится горе. Малыш рос и всё надо было делать интенсивно, по максимуму, не пропуская окно возможностей.