Их двухэтажный домик на восемьдесят квадратов, состоящий из двух спален: большой и маленькой, холла, санузла на первом этаже и лестницы без перил располагался в очень маленьком городке недалеко от его работы, находящейся в соседнем маленьком городке.
Всё было недалеко, но на автомобиле. А если без него, то можно ходить вокруг дома, или в лесочек рядом. Даже не в продуктовый магазин, потому что супермаркет -да – тоже в другом маленьком городке. Автобусами с троллейбусами в этом мире не пользовались.
Фитнес-клуб, в котором Билл, по его утверждению интенсивно худел, находился (я боюсь повторяться) в ещё другом маленьком городке, до которого пешком за час можно было и дойти. То есть расстояние между точками этой сетки городков восемь – десять километров.
Таля ходила не вокруг дома, она занялась Билловой двухэтажкой, которой уборка не касалась скорее никогда. Однажды открытые окна рассохлись и не закрывались. Биллу было и так о'кей, но Таля с молотком в руках всё же заколотила их в рамки. Таля и молоток в условиях Украины не смотрелись вместе аж никак, а в США быстро сроднились. Билл с молотком не смог сродниться и в США, ему везде надо было "позвать мастера".
Плесень, которую некоторые ошибочно называют грязью, покрывала санузел с душем конструкции э-ля пионерский лагерь. Зацикленная на санитарных нормах (после просмотра российского документального ужастика "Плесень") Таля бросилась на обработку поверхности.
Двор от местных инсектов обработала вызванная специальная служба. Бостон по широте на уровне Сочи, и даже южнее. Фауна богата опасными насекомыми, поэтому дворы обрабатывают чтоб не заполучить бесценный укус.
На кухне возвышалась гордость Билла – стойка с бутылками вина. Ему их дарили и он красиво расставлял, что указывает – он безусловно алкоголиком не являлся.
Обременённая лишними психологическими знаниями Таля объяснила, что на территории, где есть дети подобные выставки недопустимы, и попросила убрать эту красоту подальше – в подвал.
Собственно, винам в подвале, где царит одинаковая прохладная температура, и место, но как тогда на бутылки любоваться? Но тут вопрос "дети", а Талю на этом клинило, поэтому маленькая Таля увидя, что большой Билл даже не пошевелился убирать свою выставку, самолично опустила дубовую конструкцию в подвал.
Кстати, на одном из многочисленных американских юридических сайтов я прочитала, что таки да, не то что не рекомендуется, а законодательно запрещено в доме с детьми держать в доступности для них подобные выставки. Так что Таля не "хватила лишку" в этом вопросе, а была целиком адекватна.
Билл утверждал, что – да, сам он в доме не убирал, но систематически заказывал службу клининга. Будем ему верить. Но к приезду дорогой семьи он забывчиво не отклинил.
В доме: две спальни, где меньшая с "кровать и стул" – будущая детская, холл с навсегда сломанным камином и без мебели, на кухне – старинный холодильник. Как видно, Билл предпочитал тратиться в других местах. Например, покупая в Питере квартиру под далёкие призрачные цели.
Будущую детскую Таля предложила "освежить", Билл привёл специалиста и тот выдал гигантский счёт на окраску всего дома. Таля настаивала – только детскую, но Билл сказал: или всё или ничего. Она предпочла отменить, не встревая в огромные расходы.
Кровать в детской стояла историческая – на ней умерла его мама. Таля вздохнула и больше ничего не обсуждала. Она была достаточно терпеливая и умела, очень умела уступать.
Во двор цивилизация проникла. Сосед освоил не только свой участок, но и их землю под самый настоящий огород. Весёлый поджарый пожилой армянин, сын фермера, то есть уже потомственный растеневод, каждый год высаживал "всё как полагается": перчик, помидоры, тыкву… И делил урожай пополам с землевладельцем. Так же им были задействованы и несколько других соседей.
Кроме того над двором простиралось пара могучих деревьев, дающих тень и осеннюю листву для уборки. Обрамляющего территорию двора заборчика не имелось.
Отдельно стоял не въездной захламлённый гараж со сломанными полуоткрытыми воротами. И заставленный ящиками с хламом подвал, со стоящей в углу оставшейся от прошлых хозяев очень приличной беговой дорожкой.
Гордость Билла – Опель без ковриков, на котором он уже двадцать лет как за рулём, парковался во дворе. Таля смутилась, что у профессора наверное должно быть что-то новее, но Билл объяснил, что однажды купил Кадиллак, и через неделю вернул: "Я почувствовал, это не для меня". И Таля испугалась, что её сейчас тоже как тот Кадиллак за "прыжок на месте – попытка взлёта" отправят куда подальше.