— Ну чего там? — шепнул мне на ухо Ганин.
— Вроде никого… — Я опять подергал за дверь: на этот раз она отошла чуть дальше, и сквозь образовавшуюся щель я разглядел первое отделение ангара. Оно было теперь абсолютно пустым, и сквозь въездные ворота — под ними и между ними — в гараж пробивался яркий солнечный свет.
— Сколько времени, говоришь, Ганин?
— Без двадцати восемь.
— У тебя часы в порядке, Ганин?
— У меня «Картье», а «Картье» всегда в порядке!
— Какие, к бесу без двадцати восемь, если на улице светло! Посмотри сам!
Я, пропустил Ганина, к щели и что было силы налег на ручку, чтобы расширить ганинский кругозор.
— Блин! — смачно выплюнул из себя Ганин и еще раз опустил глаза себе на левое запястье.
— Чего «блин»?
— Четверг, Палыч! — недовольно завертел головой Ганин.
— Какой я тебе Палыч, Ганин?! Ты чего, спятил совсем?!
— Такой, Такуя! Такой же, как четверг! — Он ткнул мне в нос своими «Картье», на календаре которых стояло: «THR».
— Э! Четверг?! — Я даже не понял, чем меня сейчас охватило больше — волнение или удивление. Каким бы усталым я ни был, но за всю свою не слишком короткую жизнь я никогда не отсутствовал в обществе дольше десяти часов. А здесь Коврига со своими бандитами украл у меня целые сутки. Перед глазами вихрем понеслись Дзюнко с детьми, отец, Нисио, Катагири со своим дораэмоновским «челленджером»…
— Вот афазник этот! — послышалось сзади.
Ганин стоял над раскрытым дорожным кофром, набитым разнокалиберной аппаратурой.
— Сильная штука! — Он вертел в руках, как теперь выяснилось, вчерашний ковригинский прибор, при помощи которого его гвардия безболезненно преодолевала заслоны противоугонных динамических синхронизаторов. — У них башка-то варит, как я гляжу! Когда в апериоде непрерывка идет, там ни синхропауз, ни импульсов синхронных нет — сплошная полоса. А они, гады, в афазу входят без сканирования, и на их полосу весь противоугонный код ложится! Клевая вещь!
— Чего там еще у них? — Я заглянул в кофр.
— О, Такуя, утюжок! — Ганин достал из кожаного футляра увесистый прибор, смахивающий не столько на утюг, сколько на круглую, с ручкой, «каменную» болванку для новомодной игры «кёрлинг», которой у нас, на Хоккайдо, благо зимы по полгода, все теперь повально увлекаются. Давай-ка его включим!
Ганин стал разматывать провод и искать розетку Я же достал из кофра поцарапанный «тошибовский» ноутбук, открыл его и нажал на кнопку под дисплеем. Компьютер зашуршал жестким диском, пропищал традиционное «уиндозовское» приветствие и зажег свой, как принято писать в компьютерной рекламе, «дружелюбный интерфейс». Ганин нашел в конце концов розетку для «бошевского» утюжка, положил его на верстак и подошел ко мне:
— Ого! Вся бухгалтерия, Такуя! Смотри!
— Ну-ка пощелкай, Ганин! — Я уступил место за клавиатурой эксперту — В Интернет можешь выйти?
— Маляву на волю послать? — улыбнулся Ганин.
— Хотелось бы. — Я посмотрел на безнадежно закрытую дверь.
— Хрена! — отрезал Ганин. — Не выйдет ничего!
— Модема, что ли, нет? — Я должен был изречь что-нибудь умное в данное ситуации, но, кроме модема, ничего вспомнить не смог.
— Модем есть, и даже карта для локальной сети есть, но подключки нет. Нужен шнур и, главное, телефон.
Мы в четыре глаза оглядели мастерскую, но никаких телефонных следов не обнаружили.
— Выходы-то есть… — Ганин продолжал шарить по ковригинским файлам. — Вот, на «мицубиси — отару» есть вход, на «тойота — саппоро», на «мазда — читосэ»… Слушай, Ганин, да тут у них входы на все крупные автомагазины в округе!
— Дошло наконец-то, Ганин? Как они на джипы-то свои выходят? Само собой, в магазинную сеть вламываются! А потом еще через сети страховых компаний себя страхуют!
— Ни фига себе!
— Да уж!..
За перегородкой послышался шум и лязг. Мы с Ганиным переглянулись, не выключив, закрыли компьютер и бросили его в кофр. Я глазами приказал Ганину сесть к домкрату и смежить веки — он молча отдал правой рукой честь, схватил со стола утюжок, опустил его себе за спину в яму и сполз по домкратному столбику на пол. Потом вдруг вскочил, подлетел к кофру вытащил из него какой-то брусок и пулей пролетел на свое лобное место. Я перелетел на свое место, отвел руки назад и опустил голову чтобы иметь возможность сквозь узкий прищур контролировать ситуацию.
В замке засвербел ключ, и через секунду в отсек вошли Ито и двое русских богатырей. Ито наклонился к кофру, поднял его обеими руками, на секунду замер, как бы взвешивая, покачал головой, чмокнул и направился к выходу. Занеся левую ногу на порох; он остановился и кивнул обоим русским на нас с Ганиным. Те ответили ему понимающими поклонами.