— Накамура Дзюнъитиро.
— С какой целью идете на судно? — Я решил принять из рук нерешительного Сомы эстафету любопытства и пристрастия.
— С деловой.
— Поподробнее, пожалуйста!
— Я хозяин магазина «Ред-шоп», беспошлинная торговля. У меня заказ экипажа.
— Какой заказ?
— Электроника: телевизоры, видеокамеры…
— Где товар?
— В машине. — Новоявленный Накамура кивнул на свое ручное чудовище, по-прежнему не слишком мирно рычащее внизу.
— Заказ оплачен?
— Оплачен, — кивнул Накамура. — Да вы не беспокойтесь, у меня заведение солидное, проблем нет.
Я взглянул на отстраненного мной от участия в светской беседе Сому; и тот смежил на мгновение веки, давая мне понять, что заведение Накамуры ему известно и что самохарактеристика Накамуры совпадает со сложившимся в Отару общественным мнением в отношении «Ред-шопа».
Ивахара закончил дирижировать своим невидимым оркестром, засунул в нагрудный карман мундира мобильник и подошел к нам:
— Здравствуйте, Накамура-сан!
— День добрый, Ивахара-сан!
— Какими судьбами?
— Доставка заказа.
— Электротовары?
— Да, электроника, как всегда.
— Заносите! — скомандовал майор.
Накамура обернулся к своему джипу и гаркнул:
— Коврига, заноси!
Водительская дверца открылась, и на пыльный бетон причала выпрыгнул фактически двойник Накамуры — такой же здоровенный культурист, в такой же черной майке, только славянской внешности и по виду чуть моложе своего шефа. Он подошел к затянутому брезентом багажнику отшпилил от кнопок задний клапан и стал выставлять на пирс разнокалиберные картонные коробки.
К нам подошел Титов:
— А, Накамура-сан, привезли все, да?
— Да, привезли все, да, — безбожно коверкая звуки, по-русски ответил Накамура. Мой друг Ганин, благо он профессионал в этом деле, утверждает, что научить чистому русскому произношению японца гораздо легче, чем американца. Он божится, что, как бы американец ни старался, ликвидировать фонетические излишества в своем русском произношении ему никогда не удастся. Японская же фонетика якобы ближе к русской, поэтому по непререкаемому мнению категоричного в суждениях Ганина, японец всегда может, если захочет, конечно, говорить по-русски без акцента. Что касается меня, то я как раз являюсь подтверждением этой сэнсэйской сентенции — я отчетливо слышу все нюансы великого и могучего и, как кажется и мне, и Ганину чисто воспроизвожу «з» и «с», а заодно и «р» с «л» — звуки, для большинства моих сограждан мистические и не поддающиеся ни слуховому ни артикуляционному освоению. Вот и в теперешнем случае же с Накамурой во мне снова проснулся здоровый скептицизм по отношению к языковым способностям моих сограждан. Вроде Титов все ему выдал чисто: «Привезли всё?», а он, вместо того чтобы по-мартышечьи повторить за ним весь этот не самый длинный набор примитивных звуков, заменив только вопросительную интонацию на повествовательную, проявил самодеятельность и разбавил русскую речь совершенно излишними гласными, без которых слоговая структура нашего родимого японского немыслима, а вот русский спокойно обходится уже триста с лишним лет. Короче, это накамуровское «Пу — ли — бе — дзу — ли фу — щё» резануло мои чувствительные уши, и мне захотелось порекомендовать ему присоединиться к сержанту Соме в трудном деле изучения российской словесности.
— Минамото-сан, мы пока здесь все закончили, — обратился ко мне Ивахара. — Вы поедете со мной в управление или с сержантом Сомой — на место?
— А в управлении уже все готово?
— Данные экспертизы по ножу сейчас уже печатают, а отчет медиков будет готов через полчаса, так что пока доедем…
— Тогда, Ивахара-сан, я с господином сержантом все — таки подъеду на Цветочную, а оттуда — к вам, хорошо?
— Хорошо, — согласился начавший успокаиваться Ивахара.
Мы стали спускаться по шаткому трапу, и, пока мы гуськом шагали вниз, навстречу нам тащил поставленные друг на друга три коробки с проигрывателями DVD тот, кого Накамура обозвал каким-то странным русским словом, поначалу вызвавшим у меня ассоциации с хлебным магазином, а затем благополучно улетучившимся из моей, в общем-то, цепкой пока еще памяти. Со стороны весь этот процесс затоваривания «Юрия Кунгурцева» выглядел комично: с одной стороны, шестеро удалых молодцов забрасывали палубу расхожим японским мусором, помогая нам решать экологические проблемы, а с другой — опять же русский волок на судно свежеиспеченные новинки нашей передовой электроники, которые имеются пока не у каждого японца.