– Полинка вроде бы в «кульке» учится, значит и подруги оттуда же.
– О, институт культуры, блин! Оттуда у меня еще никого не было. Сколько им лет?
– Второй курс… Думаю, восемнадцать или девятнадцать…
– Подходяще. Ладно, дай тогда этой Полине мой рабочий телефон. Мы с Кирой сразу же после моего эфира поедем, заберем твоих девонек, пусть до вашего приезда у нас посидят.
– Зер гут! Тогда жди их звонка, и встретимся на дачке.
– Хорошо, давай, до встречи.
Вешаю трубку, откидываюсь в своем диджейском кресле. Половина смены прошла, впереди рисуется отличный летний субботний денек. Пытаюсь сосредоточиться. Вроде бы все складывается лучше некуда: на неделе я так удачно подменился, что воскресенье полностью свободно. Отрабатываю сегодня, и до среды – вольный ветер. Супер! На даче все равно все веселье заканчивается поправкой субботнего похмелья до середины воскресенья. Это мне, богеме, в понедельник с утра никуда спешить не надо. Остальные – на работу, на работу! Так что сразу после эфира запишу с Кирой программу на завтрашнее утро – текст есть, каверы подобраны – и на дачу. Начался последний месяц лета, каждые выходные на счету. Кстати, надо сказать Кире о наших сегодняшних попутчицах.
Кирилл – мой старинный товарищ. Проверенный временем, совместно употребляемым алкоголем и общими интересами. За шесть лет знакомства мы ни разу не поссорились. Кира утверждает, что это из-за меня. Со мной, мол, невозможно ссориться, потому что я «шпиён». Только «шпиёны», по его словам, могут быть такими… толерантными – вот его любимое словцо по отношению ко мне. Это я толерантный, то есть коммуникабельный, обходящий в отношениях острые углы, легкий по жизни, оптимист. А Кира – реалист, поэтому, как положено истинному реалисту, саркастичен и даже слегка циничен. Мы видимся практически каждый день – Кирилл работает на «Радио-1» звукорежиссером. Записывает рекламные ролики, всякие джинглы, отбивки, а также наши нетленки. Ну, программы, то есть. Его скептицизм заставляет нас, авторов, спускаться с небес на землю. «Творцы, блин!» – это его обычная реакция на любую новую затею, мою и моих коллег. Но работать с ним здорово, дело он свое знает. С профессионалами всегда работать хорошо и приятно.
– Кирыч, концепция изменилась: программу будем записывать параллельно моему эфиру, а затем быстренько валим на дачу.
С этими словами захожу в звукорежиссерскую студию. Странное и оригинальное у нашей радиостанции помещение. Даже гордость какая-то появляется за столь необычное решение. Собственно, это и помещением назвать нельзя – обычный большой контейнер. Ну, такой, в котором грузы на кораблях и поездах перевозят. Нет, конечно, у нас есть офис, где заседает руководство, рекламная служба, PR-щики. Там заключаются договора, разрабатывается общая стратегия радио. Туда приезжают американские боссы, для того чтобы походить с важным видом по своей вотчине, раздать персоналу джинсы и футболки – подарки с сиэтлских распродаж, похвалить кого-то или пожурить. Одним словом, осуществить хозяйский контроль.
А мы, работники эфира, размещаемся, как я уже сказал, на территории телебашни: Санкт-Петербург, улица академика Павлова, 3. Справа от входа, за телецентром вагончик наш стоит. То есть, конечно, это контейнер, но мы его зовем вагончиком. Две небольшие комнатки-студии без окон: одна эфирная, другая – монтажная, или монтажка. Между ними – малюсенький предбанник с входной дверью. Все компактно и вполне грамотно оборудовано. Про эфирную студию я уже говорил, повторяться не буду. Из неё, проходя через предбанник, в котором спрятан генератор, дающий электричество в случае экстренного отключения, попадаешь, собственно, в монтажку, где колдуют звукорежиссеры. За спиной у них расположены стеллажи с компакт-дисками, на которых записана инструментальная музыка, а также библиотека звуковых эффектов – от скрипа двери до звука сверхзвукового истребителя. Перед носом у сидящего в кресле звукорежиссера – стойка с аппаратурой, колонки и восьмиканальный цифровой магнитофон «Rolland», последнее чудо техники. Этот «Rolland» – главный рабочий агрегат звукорежей. Почти плоская машинка сантиметров пятьдесят на тридцать с кучей кнопок и маленьким экранчиком. По дорожкам экрана ползают черные прямоугольнички, которые все на студии называют колбасками. Вот эти-то самые звуковые колбаски звукорежиссеры и сводят в рекламные ролики и авторские программы.
В этом же помещении у дальней стены разместилась мини-кухня: кофеварка, электрический чайник, чуть выше – полка с микроволновкой. Рядом на полу стоит большой пластмассовый сундук, похожий на гроб. Сундук закрыт на замок, но ключ от замка лежит около микроволновки. В сундуке хранятся CD, подшивка музыкальных журналов и попкорн, подарок все тех же американцев – полсундука термостойких пакетов с этим продуктом «made in USA». Засунул такой пакет в микроволновку, и через пять минут хрустишь попкорном, чувствуя себя американским тинейджером. Забавные они перцы, наши американцы, – зарплату не повышают, но попкорн возят исправно.