— Я заметил, что у вас, кажется, есть сомнения по поводу совместной практики. И это не какой-то розыгрыш, так что я не буду держать никого из вас, если вы захотите принять работу в другом месте. Я знаю, у вас обоих было много предложений.
Он совсем меня не знает, если думает, что я сдамся только из-за того, что Лукас Тэтчер ‒ мой коллега. Теперь я еще больше предана этой работе, чем когда-либо прежде.
— Конечно, нет. Спасибо за такую возможность, — говорю я искренне.
— Я с лёгкостью приму эту должность, — говорит Лукас.
Слышатся вздохи облегчения среди присутствующих.
Доктор Маккормик смеется и вытирает со щеки слезу. Затем, кивнув головой, переводит клинику обратно в рабочий режим.
— Хорошо, давайте продолжим. Сегодня будет напряженный день. Мы заранее уведомили пациентов о вашем появлении. Я приму их, если они будут настаивать, но рано или поздно им придется привыкнуть к тому, что теперь это ваша работа.
Нет, им придется привыкнуть ко мне, и они будут счастливы. У меня замечательный врачебный такт. Я нежная и понимающая. И я хороший слушатель, в отличие от Лукаса. Держу пари, он тяжело вздыхает и смотрит на часы во время приема. А ещё, торопит своих пациентов, когда они хотят рассказать ему всё в подробностях.
— Пойдемте со мной, — говорит Джина. — Я провожу вас в ваши кабинеты.
Она указывает на дверь возле стойки регистрации, мы начинаем идти и Лукас завязывает с ней беседу. Я держусь позади, надеясь, что Джина видит его очевидную попытку: влюбить её в себя. Судя по блеску в глазах, я подозреваю, что она счастлива, быть пешкой, пока король выглядит так, как он.
Наши кабинеты небольшие: почти всё пространство заняли два шкафа, которые стоят вдоль одной стены. Они освободили их для нашего пользования. И я отмечаю, что мне нравится то, что вижу. Думаю, Джина относится с подозрением к моему энтузиазму. Ведь я с трудом могу развернуться в таком маленьком пространстве, а коробки, которые стоят у дверного проема, почти блокируют вход.
— Хорошо. Ну, а там кухня, — говорит она, указывая на помещение за её спиной. — Я варю кофе по утрам, но, если он будет заканчиваться, дайте мне знать, я приготовлю ещё. Не оставляйте посуду в раковине и убирайте за собой. Я офис-менеджер, а не горничная.
— Я кофейный маньяк, и буду счастлив приготовить его сам, — говорит Лукас с идеальной улыбкой.
Она кивает, прежде чем отвернуться, по-видимому, оценивая его приземленное отношение. Это фальшивка. Как только она поворачивает за угол, обратно в коридор, мы в первый раз остаемся наедине. Мы стоим бок о бок, в дверях наших кабинетов, без малейших движений. Наши руки скрещены, и я пытаюсь держать спину как можно прямее.
— Ты ничуть не изменилась, — наконец говорит он.
— На самом деле? Потому что ты, выглядишь намного хуже.
— Ты, вероятно, права.
Он наконец поворачивается ко мне лицом, и я ошеломлена тем, насколько годы сделали его красивым. У него четко очерченная челюсть, прямой нос и соблазнительные карие глаза. Это несправедливо. Он наклоняет голову, и я моргаю, осознавая, что, вероятно, рассматривала его слишком долго.
— Послушай, Дэйзи, я знаю, что у нас были разногласия в прошлом, но мы оба повзрослели, и я просто надеюсь, что мы сможем начать все с чистого листа. Никто из нас не хочет рисковать этой возможностью, так что давай оставим детские шалости позади.
Его сердечная речь звучит искренне, и на мгновение я гадаю, так ли это, но затем его злая ухмылка выдаёт его. Это коварно. Любая другая женщина, возможно, поверила бы ему, но я ломаю его оливковую ветвь о своё колено.
— Я очень тронута, Лукас. Ты долго практиковался перед зеркалом прошлой ночью?
Прежде чем он сможет продолжить свои умственные трюки, я поворачиваюсь и закрываю дверь своего кабинета. Комната размером с наперсток, она даже для меня маленькая, а это значит, что по соседству кому-то совсем тесно. Я представляю Лукаса, запихнутого вовнутрь, и от этого на моих губах появляется улыбка.
Я роняю свою сумку и смотрю на список пациентов, подготовленный для меня. Итак, на повестке дня двадцать четыре пациента. Восемь из них посещают доктора Маккормика, а остальные шестнадцать распределяются между доктором Тэтчер и доктором Белл.
В голову приходит идея, и мои руки начинают дрожать от прилива адреналина. Я вскакиваю из-за стола, распахиваю дверь и почти бегу к стойке регистрации.
Испытательный срок доктора Маккормика ‒ это наш шанс проявить себя перед ним. Я могу продолжать покупать ему кофе и осыпать комплиментами, так я и буду делать, но это только первый этап моего плана: «Завоевать любовь доктора Маккормика». Если я хочу реализовать свою мечту о собственной практике, мне нужно, чтобы Лукас казался странным человеком для двух других групп в этом уравнении: офисного персонала и пациентов. С офисным персоналом, состоящим в основном из женщин, Лукас обязательно одержит верх. По-видимому, большинство женщин находят его тип привлекательным, и, если я не готова изуродовать его лицо, это не изменится. Однако нашими пациентами будут и мужчины, и женщины всех возрастов. Они захотят приятного, сострадательного врача независимо от пола или количества мышц. Если я смогу склонить пациентов на свою сторону, и доктор Маккормик услышит, как они бредят мной, ему придется пересмотреть свое решение: включить Лукаса в свое наследие. Персонал и пациенты являются избирателями демократии, и я получу их голоса. А Лукас получит от меня билет на автобус из города.