Благодаря моему тщательному планированию и невероятно подробному календарю Мэделин, я не видела Лукаса одиннадцать лет, даже на фотографиях. Я не пользуюсь Фэйсбуком. Однажды, в колледже, я решила больше не отвлекаться на социальные сети, и удалила свой аккаунт. Правда, ранее, той же ночью, Лукас был отмечен на фотографии с красивой блондинкой, во время зимнего бала в Стенфорде, но это никак не связано с моим решением. Просто, это действительно глупый сайт.
Я не могу нормально спать из-за того, что собираюсь встретиться лицом к лицу с Лукасом после стольких лет разлуки. Но меня это не беспокоит. На рассвете я встаю с кровати и начинаю собираться на работу. Я надеваю узкие серые брюки, черную блузку и подходящие балетки. Выглядит профессионально, и в то же время, в этом будет удобно принимать пациентов. Когда завершаю свою прическу и макияж, сажусь на велосипед и доезжаю до «Кофейня Гамильтона». Она находится прямо через дорогу от клиники, поэтому я занимаю своё место у окна, чтобы понаблюдать за Лукасом, когда он появится. Мне важно увидеть его до того, как он увидит меня, это даст мне преимущество.
Бариста приносит два кофе (один для меня, другой для доктора Маккормика) и шутит на счет выбора моего утреннего чтива: «Американский медицинский журнал». Это конечно не «Космо», но статьи могут меня немного отвлечь. Хоть во мне нет еще ни капли кофеина, мое сердце бешено стучит, я виню в этом поездку на велосипеде.
— Дэйзи Белл, это ты?
Я поворачиваюсь и вижу девушку, которую не видела со времен школьного выпускного.
— Ханна? — говорю я в надежде. Без Фэйсбука мне приходится полагаться только на мою память.
Она улыбается, и я понимаю, что права.
— Как дела? — спрашивает она, подходя ближе с широкой и уверенной улыбкой на лице.
Я киваю.
— У меня все хорошо, а как у тебя?
Я вижу, как ее рука с бриллиантом на пальце поглаживает уже прилично округлившийся живот.
— Все хорошо. Уже восьмой месяц, правда, сейчас не особо удается поспать.
Это объясняет, что она делает в кафе так рано, когда обычные посетители ‒ это люди, которые работают по сменам, или безумные доктора, преследующие своих врагов.
— Поздравляю, ты замечательно выглядишь.
Она закатывает глаза в недоверии.
— Это вежливо с твоей стороны. Тодд говорит, что я никогда не выглядела лучше, но я думаю, он…
— Тодд Бьюкенен?!
Она смеется и кивает.
— Он самый! Мы поженились несколько лет назад.
Мне кажется, что я нахожусь в какой-то сумеречной зоне. Мои одноклассники женятся и заводят детей. Мне двадцать восемь лет, и я никогда никому не говорила, что люблю. И единственный, перед кем я в ответе, это мой робот-пылесос. Как такое вообще возможно? Почему я так сильно отстаю?
— Это здорово, — отвечаю я хриплым голосом.
— Боже, ты выглядишь по-другому, — восклицает она, махая рукой от моих светлых волос до носков моих балеток. — Я имею в виду, ты была красивой в старшей школе, но ты никогда не знала, что делать со всеми этими волосами и веснушками. Я рада, что ты их не скрываешь.
Я прикасаюсь к щеке, немного шокированная её откровенностью.
— Спасибо.
— Знаешь, я на днях видела Лукаса, — продолжает она. — Он переносил свои вещи на верхний этаж.
Моё тело напрягается, скорее всего благодаря кофеину, хотя я не сделала еще ни глотка. Должно быть, таким же действием обладают и его пары.
— Хм?
Это новость для меня: я думала, что он у родителей временно. Лукас и я жили по соседству всю нашу жизнь. Пока мы были маленькими, это особо не напрягало, но, когда мы стали учиться в старшей школе, все изменилось. Не было никакого спасения. Мы знали каждый шаг друг друга. Каждый раз он оказывался снаружи дома в тот момент, когда парни забирали меня на свидание, и портил все впечатление. Он мог проверять почту, косить газон или мыть машину. Этими обычными занятиями он пытался скрыть свое истинное намерение: залезть мне в голову и испортить момент.
Я не была такой смелой. Когда происходили такие моменты, я сидела в своей комнате у окна и подглядывала. Когда нам было четырнадцать, он целовался с Кэрри Хокер на крыльце, а я наблюдала, прикованная к стеклу, и пыталась подавить рвотный рефлекс. Мне было интересно, как она вообще может это выносить.
Я тянусь за своим кофе и, ворочая чашку в руке, изучаю его молочно-коричневый цвет, а затем снова смотрю на Ханну. Она немного ухмыляется и наклоняется ближе ко мне, чтобы бариста её не услышал.