Камерон воткнул нож в деревяшку и сложил руки на коленях.
— Не поздновато ли?
— Думаю, нет.
— А что если оборотень двинется дальше, на юг?
Джеймс покачал головой:
— Вряд ли. Если бы он надеялся передать сведения французам таким способом, он бы никогда не отправился в Шотландию. Ты же знаешь, люди Стургиса держат берег под контролем. Они перекрыли входы и выходы. Даже мышь не проскользнет незамеченной.
— Надеюсь.
— Я тоже, — согласился Джеймс. — Ради Бога, Камерон, — взмолился Маккиннон, — своим пессимизмом ты способен разжалобить даже святых на иконах.
Камерон вытащил нож из доски и спрятал его куда-то под темно-коричневый жилет, пуговицу от которого он потерял в один из последних дней.
— Майор, я бы чувствовал себя значительно бодрее, если бы мы не стали откладывать нашу поездку в Лондон.
— И не станем. И даже бесконечные примерки Эллен не остановят нас.
Камерон улыбнулся.
— Вот уж кто наслаждается жизнью, так это Эллен! Никогда не думал увидеть ее разодетой словно великосветская барышня. Стоит ей приподнять платье и показать прелестную щиколотку, как все женихи Лондона будут у ее ног.
— Ах ты старый ловелас, Камерон!
С этими словами Джеймс снял фонарь с крюка.
Вечерело. Работа еще не была выполнена. Если он хочет вздремнуть хотя бы несколько часов нынешней ночью, надо пошевеливаться.
— Майор?
Джеймс обернулся, уловив беспокойство в голосе всегда спокойного Камерона.
— Что случилось?
— Я о леди Ромэйн. Как долго, по-вашему, вы сможете держать ее в неведении?
— Если нам удавалось так долго не возбудить подозрения у Эллен, думаю, нам удастся то же и в отношении Ромэйн.
— Эллен девушка не без мозгов, но сейчас она так поглощена собственным превращением в настоящую леди, что не обращает внимания ни на что больше.
Джеймс похлопал сержанта по спине:
— Дора полагает, что все идет как надо. Камерон, не забивай себе голову такими пустяками. У нас есть дела поважней.
— И я бы охотно занялся ими, — пробормотал Камерон.
Джеймс почувствовал угрызения совести: он не должен был позволить себе забыть, что из-за необходимости выполнить дело государственной важности откладывалась женитьба Камерона. Джеймс вырос с убеждением, что воинская служба не оставляет времени для семьи, но он знал, какое значение имела женитьба для Камерона.
— Вероятно, нам удастся схватить оборотня в течение нескольких недель после приезда в Лондон, потому что, оказавшись в высшем свете, он наверняка потеряет бдительность.
— В течение нескольких недель? — горестно переспросил Камерон и слабо улыбнулся. — Впрочем, я, конечно, могу подождать еще несколько недель, чтобы потом не разлучаться со своей любимой. — Внезапно улыбка слетела с его губ. — А как насчет дамы вашего сердца, майор? Здесь она живет в роскоши и достатке и вряд ли захочет последовать за вами туда, куда направит вас армейское начальство. А это ее долг, пока брак ваш не будет аннулирован.
У Джеймса не было ответа на этот вопрос. Кроме того, о некоторых вещах он не мог откровенничать даже с Камероном.
И высоко подняв фонарь, Маккиннон шагнул в ночь, подставляя грудь сильным порывам ветра, задувающего с болот.
От сильных порывов ветра в гостиной Ромэйн дребезжали стекла, и Грэндж задернула тяжелые, плотные занавеси, почти не пропускающие свет. Старуха поставила еще одну лампу на столик с мраморной крышкой, стоящий посреди комнаты, и зажгла ее.
— Кажется, сегодня его светлость пребывает в не свойственном ему благодушии, — сказала компаньонка, взбивая подушки на диванчике.
Ромэйн без труда оторвалась от поэтического сборника, который пыталась читать. Она принуждала себя наслаждаться красотами слога, пока к ней не впорхнула Грэндж в коричневом платье с красной каймой по лифу и рукавам, видом своим напоминающая птицу-переростка и не начала метаться по комнате.
— Может, — предположила девушка, — дедушка получил долгожданные известия с курьером, который прибыл сегодня?
— Курьер? Какой курьер?
Ромэйн с улыбкой захлопнула книгу:
— Дорогая Грэндж, могу ли я поверить, что появление в Вестхэмптон-холле нового человека прошло мимо тебя?
— Клэйсон ничего мне об этом не сказал.
— Значит, это событие не вселенской важности.
Девушка вздохнула и снова раскрыла книгу. Она старалась погрузиться в чтение стихов, но строчки кривились, а буквы плясали перед глазами. Ромэйн захлопнула книгу так громко, что Грэндж вздрогнула.