И осознавать, что отныне лишь воспоминания да эти мучительные сны — единственное, оставленное ему судьбой, оказалось так горько, что у Люциуса впервые в жизни мелькнула мысль о самоубийстве. Жизнь (такая, какая есть) вдруг показалась ему на редкость пустой и никчемной штукой. Гораздо проще было покончить с этим нелепым существованием раз и навсегда, разбив голову о ненавистную каменную стену, отделявшую его от мира по-настоящему живых.
Словно отгоняя от него столь страшные мысли, в камере раздался шум. Это со скрипом открылась входная дверь.
Малфой медленно поднял голову, не ожидая увидеть никого, кроме охранника, наверняка притащившего ему полагающийся кусок хлеба и жалкую овощную похлебку, почему-то упорно именуемую здесь «супом».
Но ошибся. В дверном проеме стояла Гермиона Грейнджер. И, увидев ее, Люциус понял, что задыхается от нахлынувшего облегчения.
Однако что-то было не так… Гермиона, хотя и не отводила от него глаз, почему-то не прошла в камеру, а замерла почти на самом пороге, чуть отшагнув в сторону. А следом за ней появился ни кто иной, как действующий министр магии Кингсли Шеклболт.
Наконец Гермиона приблизилась, и Люциус увидел, как счастливо и оживленно сверкают ее глаза. И хотя, сердце радостно ёкнуло, с его губ чуть не сорвался крик:
«Почему он здесь?! Зачем ты притащила его сюда? Это… наше с тобой время! Мое и твое!»
На него обрушился целый сонм эмоций: и обида на то, что измучила его ожиданием; и какая-то странная ревность (ему не хотелось видеть рядом с этой женщиной никого другого); и страх перед грядущей неизвестностью.
— Мистер Малфой… — будто почувствовав его смятение, Гермиона мягко улыбнулась. — У министра магии есть кое-какие новости, касающиеся лично вас.
— Малфой, — Шеклболт сделал еще один шаг вперед, и Люциус вдруг понял, что (независимо от характера и важности обещанных новостей) ему ужасно хочется заехать по этой темнокожей и холеной физиономии кулаком. — На днях прошло заседание Визенгамота, на котором твое дело оказалось пересмотренным. Конечно, основная заслуга в этом принадлежит мисс Грейнджер, поскольку именно она вела твою реабилитацию и составляла ходатайство о помиловании. И именно она убедила многих членов суда, что более ты не представляешь никакой опасности. Однако… не могу не поблагодарить тебя лично за ту ценную помощь и информацию, которые оказались в моем распоряжении, благодаря тебе. Спасибо. Хочу объявить, что ты освобождаешься из Азкабана, и это решение вступает в силу немедленно.
Люциусу показалось, что камера как-то странно покачнулась, а потом начала вращаться.
«Это… что же значит? Что я… больше не буду видеться с ней каждую неделю? Касаться ее… Наслаждаться тем, что она совсем-совсем рядом… Нет! Нет…»
Он уже было собрался отказаться от столь щедрого предложения, объявив Шеклболту, что не заслуживает свободы, когда машинально взглянул на Гермиону. И замер, пораженный выражением откровенного и даже нескрываемого счастья, написанного на ее лице. На душе отчего-то стало так тепло, что с губ слетело совсем другое:
— Извини, Кингсли, мне необходимо присесть. Это все… так неожиданно…
— Конечно, присаживайся. Я понимаю, что все это совершенно внезапно. Но не переживай, у тебя еще будет время поблагодарить за все мисс Грейнджер. А сегодня можешь отправляться домой. И учти, тебе нельзя покидать поместье до особого распоряжения. Думаю, ты понимаешь, что тех, кто не верит тебе, оказалось тоже немало. Ладно, в конце концов, Малфой-мэнор вполне сопоставим по территории с каким-нибудь карликовым европейским государством, так что… надеюсь, не заскучаешь, — Шеклболт ухмыльнулся собственной шутке и, надо признать, оказался в одиночестве: его примеру больше не последовал никто. — А сейчас тебе необходимо подписать несколько документов. Пожалуйста, здесь… и вот здесь.
Люциус быстро прочитал оказавшиеся перед глазами бумаги. Все они оказались в порядке. Дрожащей рукой он поставил на каждой немного неразборчивую подпись.
— Я… хотел спросить. Драко знает, что меня освободят сегодня?
Гермиона подошла ближе и заглянула ему в глаза.
— Он сейчас не в Британии и вернется через несколько дней. Но он знает о вашем предстоящем освобождении. Да и потом… С вами обязательно останется один из сотрудников нашего отдела. На некоторое время, чтобы убедиться, что все в порядке. Ведь ваша социальная адаптация только начинается…
— Кто? И кто же это будет? — Люциус быстро поднял на нее взгляд.
Гермиона снова улыбнулась, и ее улыбка была похожа на прикосновение: нежное, ласковое, теплое…
— Это буду я.
И Люциус понял, что ему ужасно хочется поцеловать ее. Он ведь ни разу не касался ее губ. А сейчас вдруг захотелось этого так сильно, что он даже забыл о Шеклболте, находящемся тут же. К счастью, Гермиона, будто почувствовав его порыв, предусмотрительно отступила назад.
— Итак, Люциус… Ты свободен. Как уже говорилось, мисс Грейнджер на несколько дней останется в мэноре, чтобы убедиться, что твое состояние не внушает никаких опасений. Честно сказать, я бы предложил другую кандидатуру, поскольку она уже достаточно потрудилась для твоего освобождения. Но мисс Грейнджер настояла на этом. Надеюсь, ты сможешь оказать ей должное гостеприимство. Кстати, Гермиона, в Малфой-мэноре шикарная библиотека, и я уверен, что она заинтересует тебя. Малфой, если возникнет необходимость в визите целителя, мисс Грейнджер поможет его организовать. Вот, собственно, и все… Собирайся и можешь идти.
Напоследок Шеклболт достаточно официально кивнул и вышел из камеры.
Поднявшись, Люциус тут же ощутил, как ноги его слегка подкашиваются. Он машинально оглядел камеру, в которой провел более трех последних лет и понял, что не чувствует сейчас почти ничего: ни какой-то безумной радости, ни облегчения, ни сожалений о прошлом. И это удивляло. Он повернулся к Гермионе.
— Странное ощущение… Мне нечего собирать. И нечего забрать отсюда…
— Мистер Малфой, если вы готовы, то можете следовать за мной… — в ее голосе вдруг зазвучали какие-то ненавязчиво интимные нотки, заставившие его вздрогнуть.
«Если бы ты только знала… что за тобой я готов последовать… куда угодно…»
И медленно, намеренно не торопясь, чистокровный волшебник и бывший Пожиратель смерти Люциус Абраксас Малфой шагнул через порог ненавистной тюремной камеры. Шагнул, чтобы оставить собственное прошлое позади. Навсегда.
========== Глава 6 ==========
Поскольку официальным постановлением Министерства аппарация для транспортировки недавно освободившихся заключенных была запрещена, то, добравшись до Британии, им пришлось воспользоваться более прозаичным для Гермионы, но весьма экзотичным для Люциуса вариантом перемещения. А именно — поездкой в автомобиле, что заставило ее мысленно усмехнуться: один из самых гордых чистокровных магов (и один из самых знаменитых маглофобов!) возвращался домой после заключения в Азкабане не на чем-нибудь, а на самом что ни на есть магловском средстве передвижения. Ну, а поскольку никаких других моделей, кроме Роллс Ройса, во властных структурах магического сообщества не признавали, то и прислали именно его.
В просторном комфортабельном салоне Гермиона уселась напротив Малфоя, а рядом с ним расположился официальный представитель Министерства, гарантирующий своим присутствием, что тот не попытается сбежать по пути. И это было понятно — ведь, по сути, Люциуса освободили пока под самый настоящий домашний арест, и по прибытию его на место должны были составить официальный протокол. В автомобиле царило молчание. Угрюмый чиновник упорно просматривал какие-то бумаги, иногда сухо покашливая и не обращая ни на освобожденного заключенного, ни на его сопровождающую абсолютно никакого внимания.