— Ты сказала прошлой ночью, что это чисто деловое соглашение. Может ты хочешь выдвинуть какие-то условия, которые нам стоит пересмотреть, чтобы подсластить сделку? — спросил он.
— Я серьезно сомневаюсь в этом, — пробормотала я, ударяя ногой по идеально ровной серой гальке на своем пути.
— Давай, Лэйси, — подтолкнул он. — Не стесняйся. Наверняка есть что-то, что ты хочешь?
— Я хочу очутиться в чертовой машине времени, чтобы я смогла вернуться, в первую очередь, и избежать всего этого, — проворчала я.
— Ну, я не уверен, что у меня есть DeLoreans (крутые машины) на данный момент, но как насчет пол миллиона долларов?
Это было настолько нелепо, что я расхохоталась.
Я не имею в виду достойный элегантный маленький смешок, изысканно вырвавшийся у викторианской дамы, выражающий ее веселье на остроумное замечание Элизабет Беннет, (Героиня «Гордость и предубеждение») перед тем, как выпить очередной глоток лучшего чая Дарджилинг. Я имею в виду, что мой смех больше походил на высокий пронзительный хохот, с фырканьем, словно лошадь при синусите.
И тут я заметила, что Грант не смеялся вместе со мной.
— Подожди, — ахнула я, от удивления, и чтобы как-то перевести дух, — ты что серьезно?!
Грант выглядел оскорбленным, как если бы я предположила, что Австралия в принципе то же самое, что и Новая Зеландия.
— Я бы не предложил, если был бы не серьезен.
На полсекунды, я позволила себе помечтать. Пол миллиона долларов... на такие деньги можно не только купить новые вещи, а просто купить себе новую жизнь. Совершенно новую жизнь, и выбрать такую работу, которая действительно мне будет по душе, и не бояться быть уволенным, выплатить наконец-то свой студенческий кредит с помощью единственного щелчка мыши на компьютере или, еще лучше, принести чемодан денег на стол сотруднику по финансовой помощи, который отклонил мою заявку с просьбой снизить процентную ставку по кредиту, с ухмылкой на лице, типа: понаблюдаем за ней, потому что она уйдет через год, когда поймет, что не сможет заплатить таких денег.
Теперь я представила благодарные улыбки на лицах близких, если бы я вернула им все деньги, и они любят и поверили в меня; я могла бы отправить своих родителей в путешествие, чтобы встретиться с Далай-ламой и дать какие-то деньги на тибетские детские дома; я смогла бы вложить в бизнес Кейт, и произвести партию ее потрясающего нижнего белья. Я могла бы учредить стипендию в Стэнфорде для всех остальных девушек, похожих на меня, имеющих мозги и полные решимости, но у которых нет денег, и поэтому весь мир готов сказать им, что они не годятся учиться в этом университете.
И в постели, по крайней мере на несколько месяцев, будет Грант Девлин, Грант Девлин с его сильными мускулистыми руками, фирменными стройными ногами и задницей, за которую так и хочется ухватиться, когда он погружается глубоко внутрь меня, с голосом, дрожащим от страсти, и приглушенным, когда он накрывает мои губы, глазами, горящими вожделением, когда он дотрагивается до моей голой груди, прижимая свое бедро к моему, проходясь своей щетиной по моей мягкой коже, отправляя меня в экстаз…
— Ну? Может этого недостаточно? Ты, возможно, захочешь поторговаться до миллиона.
Его голос вернул меня к реальности, и я также четко поняла, что никогда не смогу позволить себе взять плату у Гранта. Ведь, если я приму эти деньги, то откажусь от своей гордости, а это была единственная вещь, которую я никогда не могла себе позволить.
— Нет, — сказала я. — Это несколько непорядочно. Я предпочла бы иметь правила, чем наличные, если ты будешь придерживаться их.
— Слышал, что правила для того и существуют, чтобы их нарушать, — сказал Грант со злой ухмылкой, и у меня тут же в голове появилась новая картинка — только теперь я была привязана к кровати, и надо мной возвышался Грант с этой же злой ухмылкой, и его руки проводили линию вниз от моей груди к самому низу моих расставленных бедер и…
— Не эти правила, — пропищала я, потому что внезапно горло стало очень сухим.
Грант использовал другой свой Красный Уровень Защиты — надув губки.
— О, очень хорошо. Не могла бы ты конкретизировать, в чем заключаются эти правила?
Мне понадобилась секунда, чтобы еще раз посмотреть на артистично переплетенные ветки сосны и извилистые тропинки парка, напряженно думая. Правила были разумными, но жесткими. Никаких лазеек для Гранта «Надутые Губки» Девлина, или для моего собственного идиотского сердца.