Сильная рука схватила дверь и застопорила ее движение. Грант Девлин проскользнул внутрь, и вдруг роскошный просторный лифт показался слишком маленьким.
Он встал рядом со мной, как только двери закрылись, хотя помещение было около десяти квадратных метров с богатым ковром на полу.
Но он по-прежнему не смотрел в мою сторону, нажав кнопку — пять. Что, черт возьми, ему понадобилось в бухгалтерии? Спрашивала я сама себя, может он просто запаниковал и нажал кнопку, чтобы не выходить на одном со мной этаже. Одного взгляда на его каменное лицо, было достаточно, чтобы признать, что это казалось маловероятным.
Лифт спускался так медленно, что я думала, что сейчас закричу. Я наблюдала за сменяющемся видом дверей и стен, стараясь не смотреть на Гранта, стоявшего рядом со мной. Стараясь не задумываться о своих ответах, если он вдруг со мной заговорит. Стараясь не считать секунды, пока я не смогу выбежать отсюда… О Боже, а что мне делать, если лифт вдруг застрянет?
Между тем, Грант смотрел прямо перед собой, я видела выражение его лица, в отражении стекла. Он застыл в своей позе так, словно решил подражать статуе.
Этажи проплывали с такой медлительностью, что напоминали китайскую пытку водой. Шестнадцать... пятнадцать... четырнадцать...
— Порция всегда настолько активная на совещаниях? — спросила я, просто для того, чтобы хотя бы как-то нарушить молчание. Мне показалось, что мой голос был каким-то странным высоким и немного вибрирующим. — Показалось, что она довольно агрессивна сегодня. Я думала, что она просто куратор.
— У Порции периодами возникают бредовые идеи о власти, — ответил Грант, совершенно без энтузиазма. — Она порхает несколько дней, словно ненормальная бабочка, потом понимает, что она не оказала никакого влияния, и осуществив его, удаляется в свой дом принимая, валиум и белое вино. Ты бы знала об этом, если бы знала хоть что-нибудь об этой компании.
Сейчас это было совершенно несправедливое обвинение, и моя кровь просто вскипела.
— Сейчас ты послушай…
Быстрее, чем я смогла моргнуть, рука Гранта стукнула по кнопке «стоп», остановив кабину лифта между двенадцатым и одиннадцатым этажами, и в два прямоугольных стекла мы видели простирающийся перед нами вид города. Он схватил мои руки и прижал к стене, его губы находились лишь в миллиметре от моих.
— Нет, это ты послушай, Лэйси Ньюман. Почему ты не можешь просто оставить меня в покое? Ты давишь, ты интересуешься, ты дуешься на меня, смотря этими маленькими грустными глазами, на что ты надеешься, когда смотришь на меня так? Разве ты не получила все, что хотела?
— Я…, — весь мой гнев тут же улетучился, а с ним и обвинительные речи о его поведении. Черт, кажется, я потеряла даже способность составлять из слов предложения.
Его полные губы были так близко к моим, его глаза были, как ночь, и я могла только потеряться в них. От него исходил запах пота, корицы и крема после бритья, и я хотела попробовать его губы, шею и участок кожи, который поддразнивая выглядывал из-за расстегнутой верхней пуговицы рубашки. Я хотела расслабить его галстук и слизать каплю пота, которая показалась на виске...
— Я…
В глазах Гранта появился расчет, он опустил голос до ропота, напоминавшего далекий раскат грома перед бурей.
— Ты скучаешь по мне, Лейси?
Его руки скользнули вверх по моим рукам, оставляя за собой мурашки на моей коже, перебравшись на мою грудь, его большой палец закружил по соску, который тут же стал твердым под моей шелковой блузкой и тонком белью. Я вздрогнула от его прикосновений, а он наклонился вперед, чтобы прошептать мне на ухо:
— Воспоминаний недостаточно?
Он установил медленный, мучительный ритм вокруг моего правого соска, в то время, как его другая рука скользнула на мою талию, кончиками пальцев флиртуя с поясом моей обтягивающей юбкой-карандаш. Всхлип вырвался с моего горла. Его голос стал более глубоким, шероховатым, насыщенным виски и закручивающейся темнотой в каждом слоге.
— Когда ты умчалась на рассвете, ты приехала домой в тот вечер, и дотрагивалась до себя в одиночестве в своей постели? — его голос стал грубее, но его прикосновения оставались такими легкими и нежными, и это создавало потрясающий контраст с его грубыми словами, способствуя образования мокрого пятна на моих трусиках. — Ты представляешь, что это я внутри тебя, ты вспоминаешь о том, как сильно я трахал тебя?