- Сушит, - ошалело хмыкнула женщина, глядя на своего шефа округлившимися глазами.
- Что? – спросил Глеб и, наконец, отмер, входя в квартиру и захлопывая за собой дверь.
Лидию окутал запах алкоголя, она скривилась и сделала шаг назад, увеличивая расстояние между собой и шефом, пьяным в дым. Теперь женщина это рассмотрела. Затем подумала, что сейчас он видит ее тело, украшенное засосами и ссадинами. Бросила на себя взгляд, и тонкие брови Лиды поползли вверх, ее кожа была чистой. Померещилось? Но перед внутренним взором появилась широкая кровать, и мужчина со звериным рыком выгнувшийся над женским телом, Лидиным телом.
- Дьявол, - тут же сорвалось с губ женщины, и она охнула, ощущая мгновенный прилив возбуждения.
- Всего лишь я, - пьяно ухмыльнулся Глеб. – Но ты можешь называть меня и так.
Несмотря на свое состояние, он стремительно приблизился к Лиде, прижал ее к себе одной рукой, второй схватил за мокрые волосы и впился в губы жестким грубым поцелуем, прикусывая губы женщины.
- Пулеметчик, значит? – сузил глаза шеф, оторвавшись от Лидии.
Он толкнул ее стене, вжимая в ее прохладную поверхность женское тело. Пальцы Глеба скользнули между ног Лидии, причиняя боль и удовольствие одновременно, она невольно вскрикнула и вцепилась в плечи шефа, комкая в кулаках ткань его плаща.
- Мокрая, - констатировал он и выдохнул ей в ухо. – Сука.
- Или трахни, или вали отсюда, - задыхаясь ответила женщина, закидывая ногу на мужское бедро.
- Трахну и свалю, - ответил он, прикусывая нежную кожу на шее Лидии.
Вжикнула молния, и женщина охнула, когда пальцы Глеба впились ей в ягодицы, поднимая выше. Она откинула голову назад, ощущая, как возбужденная плоть шефа входит в нее, тут же вспоминая того, кто уже этой ночью обладал ею. Вскрик, сорвавшийся с губ Лиды предназначался черноволосому мужчине. Она распахнула глаза, взглянула на лицо шефа, искаженное страстью.
- Какого хрена? - ледяным тоном спросила женщина, приходя в себя от наваждения.
- Что? – хрипло спросил Глеб.
Лида еще мгновение следила за его судорожными движениями, наконец, не выдержала, снова закинула голову назад и расхохоталась. Шеф остановился, в глазах его появилась злость, и женщина полетела на пол. Только смех это не остановило, Лида продолжала заходиться в истерическом хохоте, тыкая пальцем в перекошенное теперь от ярости лицо мужчины.
- Епифанов, ты… ты… а-а-а, - она схватилась за живот и согнулась пополам содрогаясь от смеха, ставшего беззвучным. – Клоун…
Мужские пальцы болезненно впились в ее плечо, и женщина оказалась стоящей на ногах. Пощечина на мгновение ослепила ее, но смех тут же оборвался. Глаза Лидии сверкнули гневом, и она, слабо понимая, что делает, обернулась к комнате и выкрикнула:
- Гони его отсюда!
В комнате послышался шорох, и в сторону Епифанова поползла черная тень. Это было настолько неправильно и неестественно, что мужчина, мотнув головой, отступил к двери. Он ошалело взглянул на оскалившуюся женщину.
- Ведьма, - выдохнул Глеб и бросился к двери.
- Завтра ты подумаешь, что это кошмар, - прошептала Лида. – И я хочу, чтобы он был самым страшным в твоей жизни.
Тень обернулась у порога, сверкнула горящими глазами и исчезла за дверями, догоняя убегающего мужчину. Дверь захлопнулась сама собой, оставляя разъяренную женщину отсеченной от происходящего. Тень скользнула на стену и неслышно помчалась вниз. Она догнала мужчину на первом этаже, опередила и закрыла выход, расползаясь грязным чернильным пятном на весь дверной проем.
Глеб резко остановился и попятился к конторке, в которой сидела консьержка, вязавшая носок. Руки ее усердно шевелили спицы, все более увеличивая темп. Мужчина замер, глядя, как от спиц пошел дымок, распространяя запах паленой шерсти. Вдруг вязание вспыхнуло, поглощая женщину. Глеб негромко вскрикнул и подался вперед, пытаясь разглядеть консьержку.
- Черт! – вскрикнул мужчина и попятился, когда из окошка конторки показались паучьи лапы.
Огромные паучьи лапы, и представить их хозяина было жутко. Глеб Епифанов, успешный состоявшийся мужчина сорока двух лет от роду, попятился назад, причитая и всхлипывая, когда из конторки, где полыхал огонь, прямо из пламени, выполз громадный паук, на голове которого был надет парик… Глеб протер глаза и закусил губу, потому что это был не парик, это был скальп консьержки, кровавые струи текли по морде паука, падая на пол и оставляя алые дорожки.